Содержание статьи
Пушкари и затинщики
В составе служилого населения Сибири рубежа XVI – XVII вв. преобладали казаки и стрельцы, самой же малочисленной группой были пушкари и затинщики. Сведения об источниках комплектования, функциях, происхождении и численности двух последних категорий «приборных людей» крайне скудны.
По определению Г.Е. Катанаева, казаки, несшие службу «при пушках», считались пушкарями, а служилые, которые «ведали» исправностью и охраной острожных входов, насыпей и тына, – это затинщики и воротники. Н.И. Никитин находит, что затинщиками были пушкари, состоявшие при особых крупнокалиберных и тяжелых ружьях – «затинных пищалях». В каждом городе были свои пушкари и затинщики (воротники в документах конца XVI – начала XVII вв. не упоминаются).
По мнению Н.И. Никитина, на город в зависимости от численности его гарнизона и стратегического значения обычно приходилось от 1 – 2 до 10 – 12 пушкарей, которые несли «пешую службу» наряду с казаками и стрельцами.
Пушкари, несомненно, входили в состав тюменского гарнизона и, по всей вероятности, их количество было довольно велико, так как их отправляли строить другие сибирские города, в частности, Туринск и Томск.
Больше всего пушкарей, видимо, числилось в Тобольске, так как гарнизон сибирской «столицы» был самым многочисленным и боеспособным. В 1600 г. местный пушкарь Ворошилко Власьев был в качестве «главного лица» направлен «к соляному промыслу» на р. Неглу, где оставался до 1605 г., когда солеварение было прекращено и даже запрещено в силу невыгодности, а оборудование перевезли «на Верхотурье». Пушкаря же и «соловара» В. Власьева велели «в деньгах, и в хлебе, и в дровах, и в приходе и в расходе счесть», а заодно проверить, не «чинил» ли он «какие хитрости» и не «корыстовался ль», после чего «отписать» в Москву, что про него «в сыску скажут». Сам Ворошилка должен был оставаться «на Верхотурье» до царского указа.
Ничего не сказано в документах о пушкарях, служивших в конце XVI – начале XVII вв. в Сургуте, где 3 пушкаря служили в 1625 г., Пелыме и Березове.
До конца XVII в. «пушкарские люди» имелись и в тарском гарнизоне. Согласно грамоте от 10 февраля 1595 г., «на Тару» были отправлены «с Москвы» пушкари (в неизвестном количестве), чтобы «держать наряд для похода на Кучюма царя», причем «всякие пушечные и пищальные запасы» были довольно внушительны: 5 скорострельных пищалей и 600 железных ядер.
Согласно грамоте от 1 ноября 1599 г. о проведении переписи в Верхотурье, в гарнизоне этого города находились и «пушкарские люди». Сколько человек там служило «в пушкарях», неясно, вероятнее всего, не менее двух, так как в 1597 г. «на Верхотурье» для строительства «судов» и «контроля» над плотниками, «чтоб суды делали скоро и неоплошно», «приставляли смотреть накрепко» пермских пушкарей. Но неизвестно, остались ли в городе эти пушкари или нет. По грамоте от 11 ноября 1604 г., в то время «на Верхотурье» не было ни пушкарей, ни затинщиков, ни «пищалей малых и затинных».
Пушкарь Туринского острога
Пушкарь состоял в направленном на строительство Туринского острога отряде тюменского головы Ф. Янова, включавшем 15 конных казаков и столько же стрельцов.
Отряду выделили 2 «затинные» пищали, 200 ядер, 10 пудов зелья и 10 пудов свинца. Дополнительно «с Верхотурья» в «Епанчин юрт», где «поставили» новый острог, были отправлены еще 2 «затинные» пищали, 200 ядер, 10 пудов зелья и такое же количество свинца. В качестве жителей предписывалось оставить 10 конных казаков и пушкаря. П.Н. Буцинский называл 10 тюменских казаков и пушкарей, не уточняя, сколько было последних. По всей видимости, следует говорить об одном пушкаре.
Так, грамоту «на Верхотурье» от 29 декабря 1604 г., в которой говорится о нехватке лошадей у служилых людей Туринска и Тюмени, доставил туринский пушкарь Борис Андреев.
Однако уже через два с лишним года, 13 февраля 1607 г., «на Верхотурье» повез «колодников» другой пушкарь из Туринска – Иван Барсуков. Согласно грамоте от 25 мая 1607 г.,
т.е. через два с половиной месяца, в качестве пушкаря снова находился сын боярский Борис Андреев.
Подчеркнем, что это, насколько известно, – единственный случай за конец XVI – начало XVII вв., когда в пушкарях находился выходец из детей боярских. Согласно грамоте от 21 марта 1604 г., для «закладки» Томска из Тюмени с атаманом Д . Юрьевым было направлено 50 «лутчших» стрельцов и казаков, а также 2 пушкаря, которым предстояло «в Томском городе годовать». Из вооружения и боеприпасов у них имелись скорострельная пищаль, 200 железных и 200 свинцовых ядер, 10 пудов зелья и 10 пудов свинца. О дальнейшей судьбе пушкарей неизвестно.
Таким образом, в конце XVI – начале XVII вв. практически во всех сибирских городах на «государевой» службе находились пушкари (затинщики в документах упоминаются значительно реже). Являясь одной из самых малочисленных категорий служилых людей, пушкари играли далеко не последнюю роль в жизни первых сибирских гарнизонов. Выполняя преимущественно оборонительные функции, «пушкарские люди» наряду со стрельцами и казаками несли пешую службу – доставляли царские грамоты, сопровождали ссыльных «колодников» и т.д. Иногда им давались и более ответственные поручения, например, разведка и организация «соляных промыслов».
