Содержание статьи
«В СССР — диктатура партии, а не пролетариата…»
За эти правильные слова, произнесенные в 1935 году, уральский токарь А. Галактионов был исключен из BKП(б) и арестован.
Стиль руководства областного комитета ВНП (б), советов и профсоюзных органов повторял практику, сложившуюся в СССР: решения, принятые вышестоящими инстанциями, без обсуждений «проводились в жизнь». Однако исполнять эти постановления низовым организациям было трудно из-за постоянного роста числа циркуляров. Только бюро Уралобкома ВКП(б) приняло в 1931-1933 гг. решения по 1,3 тыс. вопросов, а секретариат — по 9,5 тыс. За этот же период Уралоблисполком вынес более 6 тыс. решений, направив их для исполнения в местные советские органы. В районный исполнительный комитет г. Нытвы задень поступало свыше 100 разных циркуляров: большинство из которых содержали «ценные указания». На Ашинский завод в 1938 г. поступило 267 указаний ЦК союза работников черной металлургии, 96 решений Президиума ЦК, 46 телеграмм.
В своей деятельности партийные организации стремились опираться на инициативу людей, искренне веривших в собственное участие в великом деле. В общественном контроле за работой предприятий торговли и общественного питания участвовали тысячи общественных контролеров, которые вскрывали нарушения и злоупотребления работников столовых, магазинов. Активно работали комиссии содействия государственному кредиту и уполномоченные по займу. Свидетельством специального одобрения политической бдительности (более правильно — слежки и доносов) стало создание групп содействия прокуратуре, деятельность рабочих и сельских корреспондентов (рабселькоров). В те годы в газетах можно было прочитать заметки и статьи о «вредителях» и «врагах народа», авторами которых являлись люди с псевдонимами «Лезвие», «Острый», «Красный сокол», «Следопыт» и другими. Редакции газет обязаны были передавать эти материалы в органы ОГПУ- НКВД для расследования. Очень часто такие заметки и статьи становились основой для судебного приговора.
Под полным контролем партийных органов работали массовые общественные организации — профсоюзы, комсомол, спортивные и оборонные общества. Членами профессиональных организаций на Урале в 1933 г. являлись свыше 1 млн рабочих и служащих; комсомольские билеты имели 270 тыс. человек. Однако из организаций, защищающих интересы трудящихся, профсоюзы превратились (как и сейчас) в защитника интересов государства. С 1928 г. партийные комитеты разных уровней активно вмешивались и во внутренние дела комсомольских организаций.
С. 1932 г. согласно специальному постановлению общественные организации не имели права принимать в свои ряды лиц, лишенных избирательных прав, и ставить задачи зашиты правовых и экономических интересов своих членов.
В 1930-е гг. значительно расширилась система привилегий для партийных, советских и хозяйственных руководителей разных уровней. Зарплата рабочего по отношению к оплате труда служащего составляла 42%. Служащие аппарата НКВД и функционеры использовали преимущества при получении жилья. Директор Магнитогорского металлургического комбината имел трехэтажный особняк, в котором было 14 комнат (бильярдная, игровая для детей, музыкальный салон и др.). При этом 50% строителей и рабочих комбината жили в бараках, а 25% — в землянках. Руководители и многие служащие посещали спецмагазины, спецбольницы и спецполиклиники, получали бесплатные путевки в санатории и на курорты.
Даже в трудные голодные годы работники партаппарата и НКВД получали в месяц 18 кг муки, 3 кг рыбы, 2,5 кг сахара, 1 кг масла, 2 кг печенья и прочего. Кроме того, обязательно выдавался паёк на иждивенцев. В пайке сотрудников НКВД на месяц в 1932 г. было 42 наименований разных продуктов питания, в том числе — 7,5 кг мяса, 3 кг свежих яблок, 1 кг творога, 21 кг картофеля, 2,5 кг моркови, 30 огурцов и др.
Некоторые привилегии имели знатные рабочие-ударники и стахановцы. В столовых им готовили специальные обеды, они первыми получали квартиры и путевки на курорты, в дома отдыха.
Власть, репрессии и народ — контуры исторической трагедии на Урале
Наиболее эффективным средством воздействия на общество оставался террор, жертвами которого в 1930-е гг. стали люди разных социальных статусов: члены ЦК ВКП(б) и рабочие, врачи и колхозники, инженеры и артисты, ученые и военные, пенсионеры и дети. Используя террор, партия создала в стране атмосферу страха, недоверия и подозрительности, ликвидировала всех способных к сопротивлению и стала единственной организацией, обладающей реальной властью.
В архивах Урала хранятся многие тысячи судебно-следственных дел 1930-х гг., сфабрикованных карательными органами на основе показаний искренне заблуждавшихся людей, а также «сознательных граждан», желавших свести личные счеты.
Одной из главных причин массового террора счал своеобразный «эффект привыкания» населения к произволу (спокойное отношение к нарушению и ограничению гражданских и экономических прав, равнодушное отношение к насилию над священнослужителями, дворянством, предпринимателями, крестьянством. В период избирательной кампании 1929 г. по Уральской области были лишены права голоса почти 126 тыс. человек. В списки лишенцев вошли крестьяне, подвергшиеся раскулачиванию, кустари, ремесленники, старатели и служители религиозных культов. С 1934 г. в эти списки стали вносить «членов семей изменников Родины». Лишенные избирательных прав обязаны были регистрироваться в административном отделе местных органов власти; проживавшие в спецпоселениях не могли покидать их территорию. В дополнение к ранее имевшимся ограничениям в 1930 г. эти люди были лишены права на пенсию.
Низкий уровень образования основной части населения страны позволял властям широко использовать миф о «врагах народа». Наличие «вредителей» и «диверсантов» казалось убедительным объяснением происходивших аварий, пожаров и существовавших трудностей. В 1933 г. на УЗТМ состоялась серия показательных судебных процессов в связи многочисленными поломками при освоении нового оборудования: за поломку станка токаря осудили на 4 года тюремного заключения; 18-летнюю работницу приговорили к 3 годам лишения свободы; техник-комсомолец, мобилизованный на работу у станка, с которым он не был знаком и допустивший поломку, был привлечен к суду с формулировкой «за политическую близорукость».
Причинами ареста и сурового приговора могли стать также профессионализм, компетентность и добросовестное отношение к обязанностям. В 1935-1936 гг. на Урале были организованы процессы по «стахановским делам»: увольнялись с работы, отдавались под суд как «саботажники и консерваторы» инженеры, начальники цехов и опытные мастера, выступавшие против нарушения технологий производства в условиях «стахановской революции».
Привлекали к ответственности и тех людей, которые допускали неосторожные высказывания о советской действительности, поддерживали отношения с друзьями или родными, осужденными как «враги народа». Из 8 млн жителей Урала в 1930-е гг. было привлечено к ответственности и осуждено около 900 тыс. человек. Многие из них под пытками и давлением следователей признавались в разных надуманных антисоветских преступлениях (в намерении совершить террористический акт (против членов правительства, в шпионаже, в подготовке аварий, взрывов и т.п.). Эти признания позволяли властям оправдывать неудачи индустриализации, коллективизации и т.д.
Среди наиболее крупных процессов на Урале — дело так называемого «Уральского инженерного центра» (1931 г.), «Уральского штаба восстания» (1937 г.) и других.
В 1930- 1933 годах были арестованы ведущие специалисты в области планирования и строительства, получившие образование в российских и европейских университетах, имевшие богатый опыт работы. Среди них — технические консультанты трестов, профессора И.А. Соколов, М. О. Клер, главный инженер строительства Магнитки В.А. Гассельблат и многие другие. Руководителями «Уральского штаба восстания» были названы секретарь Свердловского обкома ВКП(б) И.Д. Кабаков, председатель облисполкома В.Ф. Головин и командующий Уральским военным округом И. И. Гарькавый.
После громких политических процессов над лидерами края осуществлялись аресты советских, партийных и хозяйственных руководителей разных уровней. В 1937-1938 гг. на Челябинском тракторном заводе была «выявлена и ликвидирована троцкистская организация» во главе с директором К.П. Ловиным, на УЗТМ «обезврежена» группа во главе с директором Л. С. Владимировым. Только по 17 заводам треста «Востокосталь» за 1937 г. сменилось 33 директора, 48 начальников прокатных цехов, 34 — мартеновских, 16 — доменных.
В августе 1937 — феврале 1938 гг. по специальному решению Политбюро ЦК BKII(б) и НКВД проводились массовые аресты, расстрелы и выселения в новые лагеря. На Урале чекистам «разрешалось» расстрелять 7,7 тыс. человек, 15,5 тыс. — отправить в лагеря и тюрьмы. Но существовавшей в те годы традиции массовые аресты производились без санкции прокурора и при отсутствии каких-либо реальных оснований.
Советские люди по-разному относились к государственному произволу, но основная часть населения воспринимала происходящее пассивно. В декабре 1933 г. произошел пожар в кузнечно-прессовом цехе УЗТМ, в поджоге обвинили зам. директора А. И. Баландина, инженеров и мастеров цеха (пятеро из них были приговорены к расстрелу, остальные — к каторге). На заводском митинге «2 тыс. присутствовавших в зале аплодировали приговору, выражавшему классовую справедливость».
Всею в 1936 г. в Свердловской области были арестованы 2428 человек, в 1937 г. — 28724, в 1938 г. — 17016. С ноября 1938 г. массовые репрессии на Урале были прекращены.
