Содержание статьи
Обучение детей Сибири и Урала священниками
Ведомости 1842 г. содержали сведения, что в Абалакском, Иоанновском и Тобольском монастырях Тобольской епархии училища были открыты в 1839 г., а в Тюменском монастыре – в 1840 г. Рапорты монастырских настоятелей за 1847 г. конкретизировали эти сведения.
Архимандрит Венедикт из Тобольского Знаменского монастыря в своем рапорте архиепископу Георгию утверждал, что при монастыре «заведено училище для обучения детей назад тому 3 года», т.е. в 1844-1845 г.г. В монастырском училище в 1847 г. обучались 3 мальчика. Преподавали «по очереди кто-нибудь из иеромонахов, Священников, Диаконов или Послушников, смотря по способности, удобству и охоте их. Постояннаго же преподавателя в малолюдном Тобольском Знаменском монастыре определить невозможно».
Архимандрит Тюменского Троицкого монастыря Владимир сообщал, что в его монастыре с 1840 по 1845 г. обучались 5 штатнослужительских детей, а в 1847 г. «временно обучаются в братских келлиях под моим надзором чтению часослова и псалтыри, и письму всего 9 человек из малолетних детей тюменских мещан, из коих 5 учеников обучает послушник Михей Космаков и 4 ученика послушник Андрей Соколов».
Иеромонах Гавриил, управляющий Иоанновским Междугорским монастырем, отмечал, что при монастыре особого училища не имелось, а учащиеся занимались в братских кельях. В 1847 г. в монастыре обучались 4 человека из штатнослужительских детей. Преподавал иеромонах Моисей.
Игуменья Туринского Николаевского женского монастыря Афинодора в рапорте от 25 апреля 1847 г. за №37 писала: «…при вверенном мне в управление Монастыре до настоящаго время училище заведено не было». «Кроме что в настоящаго время по распоряжению начальства принято мною воспитанниц из Духовнаго и Светскаго звания сирот малолетних девиц на жительство в монастыре 12, которыя требуют образования кроме занятий по рукоделью и хозяйственной части грамоте писать и читать и чтоб дать им хотя малейшее понятие о грамоте. Я поручаю их из находящих здесь послушниц малограмотных учить только азбуке и читать Духовныя книги».
В рапорте от 6 июня 1847 г. за № 50 игуменья добавляла: «…при самом вступлении в управление ввереннаго мне монастыря я обратила внимание на образование малолетних проживавших тогда в оном только двух девиц, к ним приняв сама по просьбе родственников трех малолетних светских сирот с сентября месяца 1845 г. и тогда же распорядилась завести училище, избрав из среды послушниц более грамотных и благонадежных поручила им под моим руководством воспитание детей и обучение грамоте, которыя ныне поют и читают на клиросе, но в последствии времяни когда по распоряжению Начальства поступило в монастырь воспитанниц еще 7 девиц разнаго возраста и состояния, тогда сделано мною распоряжение обучать их не одной грамоте, но и рукоделью и хозяйственной части, назначив к тому способных из сестер».
Афинодора отмечала восприятие сестрами мер по развитию монастырского образования: «…все это вводимое казалось для проживающих в монастыре очень новым порядком, которыя никогда не воображали ни о каких науках и просвещении». Монастырский священник не брал на себя учительские обязанности: «Священник же Бирюков, будучи занят службою и должностию законоучителя при Туринском уездном училище не обращал на это никакого внимания».
Игуменья признавалась: «При таковых обстоятельствах я нередко встречала в этом случае много затруднений и видела большие недостатки во всех к тому предприятиях моих, а потому в рапорте своем Вашему Высокопреосвященству от 25-го Апреля №37 я не смела ничего сказать о заведенном мною при Монастыре с сентября месяца 1845 года детском училище».
Игуменья Афинодора полагала, что училище сможет действовать по-настоящему с привлечением диакона и священника: «Ныне же, повинуясь указу Духовной Консистории Диакон Монастыря Сильверстов принял должность учителя в сказанном выше мною училище и продолжает обучать грамоте всего детей женскаго пола 12-ть человек, но с прибытием ожидаемаго сюда Священника Головина, он, надеюсь, улучшит это заведение, так как он, Головин, ничем, кроме церковной службы не будет отвлечен от занятий по училищу».
В Иоанновском монастыре обучались:
1847 г. – 5 человек,
1848 г. – 6 человек,
1849 г. – 6 человек,
1850 г. – 7 человек,
1851 г. – 4 человека,
1852 г. – 1 человек. Все мальчики.
В рапорте от 8 января 1853 г. за №8 Иоанновского Междугорного монастыря строителя иеромонаха Гавриила: «…при вверенном мне Монастыре особаго училища не имеется, а занимаются учащияся в братских кельях, в коих учится 1 штатнослужительский сын. Учитель его – иеромонах Иоил, обучающий его Псалтирю и Чистописанию под собственным моим наблюдением, на собственном родителей иждивении».
Школы при монастырях в первой половине и середине XIX в. ещё не имели специальных зданий, учительских кадров и образовательных программ. Обучались в них преимущественно священнослужительские дети. Контингент учащихся был немногочисленным. Преподавание оставалось нестабильным. Еще слабо ощущалась потребность в образовании среди населения, а духовенство не имело стимулов к преподавательской деятельности. К 70-м годам XIX в. ситуация в некоторой степени изменилась.
Из рапорта Игуменьи Уфимского Благовещенского женского монастыря Евпраксии о монастырском училище (1870 г.):
«Училище помещается в особом монастырском доме; сироты, воспитываемые на счет монастыря, имеют удобное помещение, сытный стол без применения к ним правил монастырской жизни, одежду нераскошную, но приличную их возрасту и все однообразную; наблюдение за воспитанницами поручено благонадежной сестре Монастыря, которая при участии монастырскаго духовника занимается обучением детей. В виду того, что воспитанницы бедныя сироты, для которых труд, может быть, будет единственным источником к обезпечению, при занятиях науками, значительная доля времени употребляется на обучение детей рукоделию. Кроме того, дети приучаются к домашнему хозяйству: весною они бывают при посадке овощей, летом при уборе сена, осенью при собирании овощей. В последнем случае имеется в виду и физическое развитие детей. Монастырское училище имеет для себя целью, кроме желания облегчить часть безпомощных сирот духовнаго звания, дать возможность малолетних детям, остающимся без всяких средств к воспитанию, приготовиться для поступления в 6-классное Епархиальное женское училище… и в истекшем году 2 сироты духовного звания по надлежащей подготовке сдали в Епархиальное училище приемный экзамен и приняты в число пансионерок оного».
Среди учащихся:
Сироты духовного звания – 8;
Сироты мещан – 2;
Чиновников – 1;
Приходящие – 10. Всего – 21.
В 1886 г. была принята резолюция Тобольского епископа:
«Вменить в обязанность всем членам причтов нашей Епархии, чтобы они детей своих, предназначаемых в Псаломщики, старались заблаговременно сами, возможно основательнее приготовлять к Псаломщическим должностям, не обременяя монастырей сим делом, где могут обучаться церковному чтению и пению сироты Духовнаго Звания».
Тобольские епископы нередко посылал в Тюменский Свято-Троицкий мужской монастырь Тобольской епархии молодых людей «для подготовки их в монастыре к пению и чтению». Игумен Порфирий высказал желание «выпускать из монастыря Псаломщиков благонравнаго поведения и твердо знающих все обязанности псаломщика, с правильным чтением, пением и знанием устава, а также закона Божьяго, Литургики, Катихизиса», для чего просил епископа «разрешить устроить при вверенном мне монастыре 2-хмесячные псаломщические курсы».
По выходу из монастыря получалось удостоверение, пример которого приводим:
«Удостоверение. Сим удостоверяю, что предъявитель сего – Иван Иванович Шевнин с 10 мая 1913 г. и по 5 мая сего 1914 г. проживал во вверенном мне Тюменском Свято-троицком монастыре, при чем за время своего пребывания в монастыре был на псаломщических курсах слушателем, храм Божий посещал с усердием, исполнял клиросное послушание, поведения был хорошаго и ни в чем предосудительном замечен не был. Выдано настоящее удостоверение от Настоятеля Тюменского Свято-Троицкого монастыря, Игумена Порфирия. 5 июня 1914 г.».
Из отчета о состоянии Кунгурского женского монастыря Пермской епархии за 1913 г.: «При монастыре с 1892 г. существует одноклассная церковно-приходская женская школа, для которой монастырем отведен особенный дом – 94 девочки. Учительницы – рясофорные монахини: старшая окончила курс в Пермской Мариинской Гимназии и младшая окончила Прогимназию в г. Глазове».
Из отчета о состоянии Красносельского женского монастыря Пермской епархии за 1913 г.: «В числе сестер есть много зырянок из Вологодской губернии, которые большею частью поступают неграмотными и обучаются в монастыре грамоте, клиросному церковному пению и чтению и разным рукоделиям и становятся по языку и образу жизни своем русскими», 1). Школа грамоты при монастыре «за неимением учащихся в 1904 г. прикрыта». 27 октября 1913 г. была открыта церковно-приходская школа. Среди учащихся было 52 послушницы, из которых около половины совершенно неграмотные. Кроме них уроки Закона Божьего посещали старшие сестры-монахини. Преподавателем был священник монастыря о. Иоанн Ляпустин, который «не только заботился об открытии при монастыре школы, но и все учебники для всех обучающихся, учебные пособия, бумагу и письменные принадлежности приобрел на свой счет».
В Тюменском Свято-Троицком мужском монастыре действовала Филофеевская 2-классная церковно-приходская школа. В 1914 г. в 1-м классе обучалось 46 человек, во 2-м – 13 человек, а всего в школе значилось 59 учащихся. Законоучителем был священник Иоанн Страхов, остальные предметы преподавала учительница Е. Ивацевич. В первом классе преподавались: Закон Божий, славянское чтение, русский язык, арифметика, чистописание; во втором классе – Закон Божий, церковно-славянский язык, церковное пение, русский язык, арифметика, история, география, физика, геометрия, естественная история, чистописание. Среди учащихся все были мальчиками. Обучались 6 послушников. 1-й класс был разбит на 3 группы: старшая, средняя и младшая. 2-й класс – на 2 отделения: IV и V-е. Успеваемость была разной. Несколько человек были охарактеризованы: «плохо учится».
Выводился «средний вывод», т.е. средний балл по учебе, который в основном составлял «3», а также оценка за поведение, среди этих оценок в основном преобладали «4» и «5», лишь две «3». Нередки двойки по отдельным предметам.
Тюменская мещанская вдова Агафья Николаевна Белунина в своем прошении от 30 апреля 1914 г. Тобольскому епископу писала:
«После смерти мужа моего Тюменского мещанина Георгия Петровича Белунина последовавшей тому 2 года…остались на моих руках буквально без всяких средств к существованию четверо малолетних детей из коих двоих мне удалось поместить в Тюменское Владимирское сиропитательное заведение, двое же других по настоящее время находятся на моем попечении, не имея средств, я желала бы поместить сына Николая, которому исполнится в Июле месяце 10 лет, в Тюменский Иоанновский мужской монастырь, с каковою просьбою я и обращалась к Настоятелю сказанного Монастыря. На что он заявил мне, что помещение в монастырь кого-либо зависит от Вашего Преосвященства. Заявляя о вышеизложенном, имею честь покорнейше просить Ваше Преосвященство зделать кому следует распоряжение о принятии сына моего в сказанный выше Тюменский Иоанновский Монастырь и о последующем распоряжении мне объявить».
Епископ Варнава на прошении вывел резолюцию:
«Если О. Игумен Порфирий согласен, то ничего не имею против».
Со второй половины XIX в. школы при монастырях обучали сирот духовного звания, готовили молодых людей к псаломщическим должностям, а девочек к поступлению в Епархиальное женское училище. Монастырские школы были открыты для детей недуховного сословия и инородцев. В этих школах не просто давали зачатки грамоты, как это было в 40-50-х годах, но обучали в соответствии с программами школ грамоты или церковно-приходских школ. Количество учащихся значительно возросло. Преподаванием занимались лица духовного звания и учителя. Уровень профессиональной подготовки последних оставался невысоким, как и качество знаний учащихся.
