Содержание статьи
Патриарх Никон и начало раскола
Главной своей задачей патриарх Никон видел осуществление идеи Вселенского православного царства,в которое войдут все православные народы с центром в Москве. К этому времени, после падения Византии южнославянских государств на Балканах в XIV—XVI вв., сокрушенных мощью Турции, единственным независимым и сильным православным государством осталась Россия.
Между православными церквями не существовало расхождений по основным положениям вероучения, но были расхождения обрядовые. Чтобы они не помешали осуществлению замысла, их, по мнению Никона, следовало устранить.
Проведение реформы Никон начал самостоятельно, не дожидаясь созыва и одобрения церковного Собора. Первым шагом стало распоряжение патриарха о замене земных поклонов поясными и двуперстного крестного знамения трехперстным.
В разосланной по церквям грамоте патриарха говорилось, что
«не подобает во церкви метания творити на колену, но в пояс бы всея творити поклоны, еще же и тремя персты бы есте крестились».
И ничем такое изменение в обрядах не обосновывалось. Никон продолжил также начатое его предшественниками исправление книг, по которым велось богослужение.
Решения об изменениях обрядов и богослужения были в итоге утверждены церковными Соборами 1655 и 1656 гг. С этими решениями не согласилась значительная часть верующих. Среди русских архиереев не нашлось никого, кто бы сумел донести до членов Соборов мысль о том, что обрядовая сторона жизни как в Русской, так и Константинопольской церкви складывалась постепенно, под влиянием местных условий, но имела корни в практике древней христианской церкви, в которой не было обрядового единообразия.
Возник раскол: из церкви ушла значительная часть глубоко верующих людей, не согласившихся с реформами. Сторонники и последователи Никона стали называть своих противников раскольниками. Сами же верующие, оставшиеся преданными старым обычаям и обрядам, называли себя старообрядцами, или староверами. Раскол повлек за собой трагические события, вызвал тяжелейший кризис в обществе, ослабил церковь.
Гонения на старообрядцев
Церковный Собор 1666 г. одобрил новые книги и осудил раскол. Главные идеологи и лидеры старообрядцев протопоп Аввакум, священник Лазарь, дьякон Феодор, инок Епифаний были сосланы далеко на север в город Пустозерск, находящийся в низовьях Печоры. Там они провели в заточении более 14 лет и были сожжены 14 апреля 1682 г.
В 1685 г. царевна Софья издала ряд указов, направленных против старообрядцев. Придерживающихся старой веры били кнутом и отправляли в ссылку, а их имущество конфисковывалось в пользу государства. Указы велели «казнить смертию без всякого милосердия» тех старообрядцев, кто «перекрещивал» в свою веру других людей. Кнутом и батогами наказывались те, кто давал пристанище старообрядцам или даже просто воду и еду.
Значительная часть старообрядцев была вынуждена бежать в труднодоступные места. Урал стал местом, куда устремились многие старообрядцы. Но их искали повсюду.
«Нет нигде места, — говорили старообрядцы, — только и уходу, что в огонь да в воду».
Как только правительственные отряды подходили к селению, где жили староверы, они запирались в заранее подготовленное к сожжению здание, поджигали его и добровольно погибали в огне. Массовые самосожжения прошли в уральских и сибирских старообрядческих скитах в 1680-е гг.
Принцип веротерпимости в государстве был провозглашен Петром I. Старообрядцам наконец было разрешено открыто жить в городах и селениях, но за свою приверженность к старой вере они должны были по специальным указам 1716 г. обязательно исповедоваться и регистрироватья для уплаты удвоенного подушного налога. Но легализации деятельности старообрядческих центров — скитов — не произошло. Общественные богослужения запрещались, хранение дониконовских книг строго преследовалось.
За «совращение», то есть обращение в старообрядчество хотя бы одного человека, «обративший» рассматривался законом как расколоучитель. Для расколоучителей предусматривались жестокие телесные наказания и каторга. Старообрядцы не могли занимать начальственные и командные посты на гражданской и военной службе.
В первые два десятилетия XVIII в. на Урале и территориях к востоку от него при попытках переписать оседавших здесь староверов произошло несколько самосожжений. Места, где происходили самосожжения, стали называть гарями.
Старообрядцы в Яицком войске
Много бежавших из центральных районов России старообрядцев укрывалось на территории Яицкого войска, казаки которого в подавляющем большинстве своем придерживались старой веры.
Откликаясь на жалобы помещиков, Сенат отдавал распоряжения о возврате с Яика беглых. Наибольшего размаха преследования старообрядцев достигли в 1753 г. Специальная воинская команда, насчитывавшая 120 человек, вела розыск «расколоучителей» — старцев и стариц. Было арестовано 144 старообрядца. Из них несколько человек, находясь под арестом, «добровольно уморили себя голодом», 43 были отправлены для разбирательства к военным и церковным властям, а остальные — на каторжные работы. В соседних районах Яицкого войска было поймано 243 беглых раскольника.
Розыск и аресты продолжались. Ретивые сыщики забирали из старообрядческих церквей церковные ризы, богослужебные книги и другие вещи, казавшиеся им еретическими и подозрительными. Губернатор края И.И.Неплюев, будучи убежденным в том, что розыски и аресты людей, отстаивающих свою веру ценою жизни, ни к чему хорошему не приводят, стремился прекратить преследования старообрядцев на территории Яицкого войска. Но, как губернатор, он был обязан исполнять указы Сената и Военной коллегии.
Преследования старообрядцев на территории войска продолжались до 1756 г.
Старообрядцы на горнозаводском Урале
Никита и Акинфий Демидовы были приверженцами старой веры, хотя никогда открыто не демонстрировали неприятия официальной церкви. Но личные связи, уважение старых обрядов в семейной жизни, старообрядческое окружение на заводах и хозяйственных делах не оставляют сомнения в их пристрастиях. Даже Демидовы последующих поколений, оторвавшиеся от уральских заводов и ведшие великосветскую жизнь в аристократической среде, продолжали придерживаться старой веры и ставить во главе своих предприятий ее сторонников. Первый демидовский завод на Урале — Невьянский — стал и первым центром старообрядческого движения в этом районе. Отсюда раскол перекинулся и на другие заводы.
Старообрядцы преобладали и среди олонецких металлургов, которые прибыли на Урал с управляющим казенными заводами Вильямом де Генниным. Возможно, что именно они порекомендовали ему основать завод, положивший начало Екатеринбургу, в нескольких верстах от Шарташа — одного из старых старообрядческих центров.
Представители второй после Демидовых династии уральских горнозаводчиков — Осокины — тоже были старообрядцами. При их покровительстве старая вера распространялась через представителей заводской администрации, специалистов, мастеров из крестьян, приписанных к заводам. Устанавливался принцип: чей завод — того и вера.
Управляющий заводами де Геннин предпочитал не вмешиваться в проблемы вероисповедания и не преследовал старообрядцев. Веротерпимость приносила ему немалый доход — несколько тысяч рублей в год. Эту сумму ему передавали видные старообрядцы из числа влиятельных заводских приказчиков и заводовладельцы Демидовы и Осокины. Благодаря взяткам заводчики имели возможность сохранять старообрядцев на своих предприятиях и использовать их в качестве управляющих, мастеров и рабочей силы.
В. Татищев, сменив предшественника на посту начальника казенных заводов, начал ликвидацию уральских скитов, в которых скрывались беглые солдаты, крестьяне, мастеровые, с тем, чтобы включить их обитателей в податную систему империи.
Меры Татищева вызвали сопротивление староверов-крестьян, казаков, мастеровых, посадских, что в итоге сорвало его первоначальные планы.
Тем не менее, наступление на старообрядцев продолжалось и, как следствие, возникали новые гари. Самое массовое самосожжение произошло 23 июля 1753 г. на притоке реки Пышмы. Тогда сгорело более двухсот человек. Сенат отсылал указы местным властям, чтобы строго следили за зачинщиками и
«во всех жилищах такого душепагубного сожигания все прилежно предостерегали и не допущали, а буде от непрележности или слабого смотрения такие же противные поступки чинены, будут, то за такое слабое смотрение воеводы и прочие управители судимы будут, яко неисполнители указов».
В 1760 г., несмотря на преследования, на уральских заводах было зарегистрировано 5875 старообрядцев, что составляло треть всех служащих и рабочих. Но ведь были еще и скрывающиеся от регистрации. В конечном итоге стойкость старообрядцев, их решимость отстаивать свою веру ценой собственной жизни привели правительство к мысли о безрезультативности жестких мер. После манифестов Петра III и Екатерины II 1762 г., даровавших старообрядцам свободу вероисповедания, положение стало меняться.
Гонимые и вынужденные молиться втайне от окружающих, старообрядцы начинают входить в общественную жизнь, официально организуют свои общины, строят храмы. Старообрядческая буржуазия Урала сыграла в последующем столетии видную роль в развитии края.
Во время Крестьянской войны 1773—1775 гг. старообрядцы внесли элемент организованности в стихийный крестьянский протест. Старообрядческие организации способствовали выдвижению Пугачева и провозглашению его Петром III. Первыми знаменами восстания стали стяги с восьмиконечным старообрядческим крестом. Манифесты Пугачева говорили о свободе старой веры. Но все-таки пути непримиримых бунтовщиков и староверов расходились. Старообрядцы предпочитали бороться со злом не силой, а терпением и страданием.
