Трудовые отношения на Урале в 30 годы

Организация и условия труда рабочих

Характеризуя состояние промышленности края, секре­тарь Уралобкома ВКП(б) И. Кабаков на X региональной партконференции в 1930 г. сре­ди отрицательных черт социа­листической индустрии и совет­ской этики труда назвал отсут­ствие элементарных техничес­ких знаний у основной массы рабочих, некомпетентность ру­ководителей, пренебрежение технологической дисциплиной и правилами техники безопасно­сти, нерациональное использо­вание оборудования, низкую производительность труда, ши­рокое использование ручного труда. Из-за отсутствия ква­лифицированной рабочей силы на стройках и предприяти­ях простаивало огромное количество нового оборудова­ния. Для освоения новой заграничной техники стали при­глашать иностранных рабочих и специалистов. В 1933 г. на предприятиях и стройках Урала их было около 4 тыс.

Рост управленческого аппарата за годы 1-й пятилетки (150%) значительно опережал рост рабочей) класса (27 %). В 1929 г. в Свердловской области один управленец прихо­дился на 9 рабочих, в 1934 г. — на каждые 5 работающих на производстве.

В связи с производственной необходимостью тысячи ра­бочих административным решением перемещались из од­ного региона у другой, бригады переводились из одного цеха в другой, квалифицированные рабочие выполняли земля­ные и погрузочно-разгрузочные работы. Не соблюдались нормы промышленного труда: 7-часовой рабочий день на­рушался субботниками, воскресниками и сверхурочными работами. Уставшие рабочие допускали ошибки, которые приводили к авариям и травмам.

Условиях работы на уральских предприятиях были вред­ны и опасны для здоровья. Причинами многочисленных про­фессиональных заболеваний, увечий, а нередко и смерти были: холод в неотапливаемых зимой производственных корпусах, невыносимая жара в «горячих» цехах, запыленность, кислотные пары, загазованность, отсутствие вентиляции и освещения, теснота, ветхость оградительных устройств, не­удовлетворительное качество или отсутствие спецодежды.

Отсутствие материальной заинтересованности в каче­стве и результатах труда, тяжелые условия работы приво­дили к увеличению опозданий, прогулов и брака. В 1932 г. правительство внесло изменения в Кодекс законов о труде, согласно которым работник за один день неявки без уважительной причины лишался права на продуктовые и промтоварные карточки, выселялся из квартиры.

Законом от 1938 года «О введении трудовых книжек» вводился обязательный трудовой паспорт. в котором отмечались все передвижения, награды и наказания.

Использование труда заключенных и спецпереселенцев

Труд ссыльных и заключенных стал использоваться постоянно. Из 250 лагерей, существовавших тогда в стране, 35 находились на территории областей и республик региона. В Свердловской области функционировало 7 лагерных систем (самыми крупными были Ивдельлаг, Тагиллаг, Богословлаг), в Пермской области уже в середине 1930-х гг. десятки лагерей были объединены в управление Винилаг, Соликамсклаг, Усольлаг, «Молотовстрой».

Труд заключённых на Урале был использован в 1928 г., когда началось строительство химических заводов на р. Вишере. В 1929 г. возникли лагеря ГУЛАГа на Каме, где закладывались основы «великих строек первой пятилетки» — гигантских комбинатов в Соликамске и Березниках, согласно постановлению СНК СССР «0 мероприятиях по проведению спецколонизации в Северном, Сибирском краях и Уральской области» (август, 1930 г.),

В состав каждого лагерного управления входили лагеря, лагерные пункты, трудпоселки, спецпоселки, строительные и дорожные колонны. В 1938 г. контингент заключенных на Урале насчитывал примерно 330 тыс. человек. Рабочий день заключенных в 1937 г. увеличился с 8 до 11,5 часов.

При организации труда заключенных использовалась идея перевоспитания трудом. За ударную работу каждый мог получать дополнительное питание и надеяться на сокращение срока. Многие из последних сил стремились реабилитировать себя, но выигрывали от этой системы только уголовники, которые угрозами и насилием заставляли других заключенных выполнять ударную норму выработки.

Активно эксплуатировался труд спецпереселенцев из Смоленской, Орловской. Брянской областей, с Кубани и из других регионов. На уральские промышленные предприятия и стройки были направлены более 530 тыс. человек. Удельный вес репрессированных в составе рабочего класса Урала составлял 20-25 %. Больше всего ссыльных работало в лесной промышленности — от 50 до 90 % в разных районах Урала.

На ведущих стройках Урала удельный вес заключенных и спецпереселенцев составлял 70 % (особенно высок он был на Тагилстрое, Магнитке, строительстве Березниковского комбината). Даже небольшие стройки и реконструируемые заводы (Златоустовский, Надеждинский, Чусовской и другие) широко использовали труд репрессированных (до 1/3 всех рабочих).

Ссыльных и заключенных направляли для работы в труднодоступные районы, в которые не удавалось завербовать свободных. В документах ГУЛАГа имеются свидетельства конкуренции между отраслями и трестами на право первоочередного получения контингентов репрессированных.

Спецпереселенцы жили и работали в чрезвычайно тяжелых условиях надзора, регулирования всех сфер жизни и производственной деятельности, произвола охранников. Их норма выработки была на 50% выше, чем у вольных рабочих, а зарплата гораздо ниже, продовольственный паек выдавался только при условии выполнения плана. Из зарплаты каждого поселенца на покрытие организационно-административных расходов и содержание комендатур удерживалось 25 % (с 1931 г. — 15%), который на практике произвольно завышался. Дома, бараки и землянки в спецпоселках были непригодны для проживания, людей обрекали на голод и вымирание из-за отсутствия продуктов питания и медицинской помощи, антисанитарные условия способствовали распространению инфекционных заболеваний, эпидемий тифа, скарлатины, цинги. Все это вело к высокой смертности среди спецпоселенцев. По данным отдела здравоохранения Уральской области в 1932 г., смертность их доходила до 60 %.

Несмотря на это, ссыльные являлись наиболее добросовестными работниками. В тресте «Челябуголь» в 1934 г. более 6 тыс. спецпоселенцев перевыполнял норму добычи угля на 110%, половина бригад перевыполняла норму в 1,5-2 раза. На объектах Магнитки из 11,5 тыс. ссыльных было 63 % ударников труда.

Состояние социальной сферы

Уральцы, как и другие граждане СССР, верившие в идеи социализма, считали своим долгом участвовать в его строительстве. Новые предприятия, электростанции и железные дороги строились в неосвоенных ранее местах, новые города возникали там, где раньше были леса и болота. Тысячи девушек и юношей добровольно или по комсомольским путевкам приезжали на стройки и работали, не обращая внимания на тяжелые условия труда и быта. В лексикон советских людей прочно вошли слова «трудовой фронт», «ударный труд» и «штурм», означавшие работу в несколько смен без перерыва по 30-36 часов (даже ночью) ради выполнения производственного плана.

Люди научились не обращать внимания на отсутствие самых необходимых вещей, минимальных удобств, на недостаток продуктов питания. Нормы снабжения горожан в 1938 г. можно представить по письму, направленному в Верховный Совет СССР из Соликамска: из фонда продуктов питания, выделенных городу, каждому жителю на год приходилось: мяса — 1,05 кг; колбасы — 2,4 кг; рыбы — 3,9 кг; консервов — 1 банка; сыра — 100 г; макаронных изделий — 2,6 кг.

Средняя зарплата рабочего -160-300 рублей (некоторые получали меньше).

Стоимость продуктов и товаров

• 1 литр молока стоил 2 руб.;
• 10 яиц — 8 или 10 руб.;
• 1 кг масла — 14 или 20 руб.;
• туфли (мужские или женские) — от 120 до 200 руб.;
• 1 метр шерстяной ткани — 100 руб.;
• костюм — 400 руб.

Одежда и обувь считались самым дорогим подарком и самой большой наградой. В книжках ударников можно было прочесть такие записи: «премирован двумя кусками мыла, рубашкой, брюками и сапогами». В условиях социалистического соревнования указывалось: «Бригада, давшая лучшие показатели перевыполнения обязательств, получит 4 костюма, 10 пар хромовых ботинок, 3 пары белья на каждого. 2 места на курорт, 2 билета бесплатного посещения кино и клуба, библиотечку».

Реальные доходы трудящихся значительно уменьшались в результате приобретения билетов разных лотерей и облигаций государственного займа, проводившихся в начале каждого года новой пятилетки и «по инициативе трудящихся» в особых случаях (в 1932 г. был заем изобретателей по освобождению советской страны от импортной зависимости; в 1937 г. — после процесса над М.Н. Тухачевским и другими военачальниками — заем помощи Красной Армии). Для большинства трудящихся добровольный отказ от денежной суммы, равной зарплате за один- два месяца, был невозможен, поэтому правительству пришлось использовать принуждение: зарплату и денежные переводы выдавали облигациями. В результате реальные годовые доходы семей уральцев уменьшились на 12-16%.

Многие уральские города не имели водопровода, канализации, хороших дорог, транспортных магистралей, тротуаров для пешеходов. Как правило, благоустройство городов и поселков правительство возлагало на местные предприятия и самих жителей. Благодаря субботникам и воскресникам уральцам удавалось решить лишь некоторые из проблем. Некоторые из действующих ныне трамвайных, троллейбусных и автобусных маршрутов начинались именно тогда как народные стройки.

Численность жителей городов и заводских поселков Урала увеличилась за десятилетие в 2 раза, но строительство жилья шло очень медленно и поэтому даже в конце 1930-х гг. большинство людей жили в бараках (в Магнитогорске, Перми, Челябинске, городке УЗТМ бараки составляли свыше половины жилья).

Все средства, имевшиеся в регионе, направлялись на развитие тяжелой промышленности, поэтому не хватало средств на строительство детских садов и школ, поликлиник и больниц. Часто такие учреждения располагались в бараках. Только в 1937 г. каждый город получил специально построенные ясли и детские сады. Не более половины школ имели специальные здания, работая в 3-4 смены. По уровню медицинского обслуживания Урал значительно отставал от других регионов.

Дефицит жилья, отсутствие полноценного питания, тяжелые условия труда, нарушения техники безопасности на стройках и предприятиях, массовое привлечение женщин на производство, загрязнение окружающей среды — привели к демографической катастрофе на Урале. В 1932- 1933 гг. количество умерших в регионе оказалось выше, чем родившихся. В основном умирали мужчины трудоспособного возраста. Среди причин смерти — туберкулез, острые инфекции, болезни органов дыхания, злокачественные опухоли, сердечно-сосудистые заболевания. Постоянное эмоциональное напряжение, непосильный труд, бытовые трудности являлись причиной психических расстройств. Очень высоким был процент детской смертности.

Современники отмечали чрезвычайно высокую цену индустриальною преображения Урала. Американский журналист Джон Скотт, наблюдавший изменения в регионе, происходившие в 1929-1938 гг., писал:

«Люди замерзали, голодали и страдали, но строительство продолжалось в атмосфере равнодушия к отдельной человеческой личности и массового героизма, аналог которого трудно отыскать в истории».