Дороги в годы предвоенных пятилеток

Уральский транспорт в 30 годы

Годы предвоенных пятилеток были отме­чены серьезными достижениями в деле реконструкции и строительства новых железных дорог на Урале. Были построены железные дороги Троицк — Орск протяженностью 401 км, Свердловск — Курган — 363 км, которые вошли в транспортную сеть страны.

Кроме того, были введены железнодорожные вет­ки Комарихинская — Уралнефть, Оверята — Крас­нокамск, Карталы — Магнитогорск, связывавшие важнейшие промышленные центры Урала. В 1931 г. началась электрификация Пермской железной дороги и к 1937 г. был электрифицирован важнейший уча­сток пути от Свердловска до Чусовой. Горнозавод­ская электрифицированная линия стала самой боль­шой в стране.

Строились подъездные пути к промышленным предприятиям и стройкам. К началу войны общая протяженность железнодорожных линий Урала со­ставляла 8537 километров. Грузооборот железнодо­рожного транспорта по сравнению с дореволюцион­ным транспортом возрос в 8 раз.

Созданное в 1931 г. Камское речное пароходство сосредоточило в своих руках весь товарно-пассажир­ский речной флот.

Сельское хозяйство и коллективизация на Урале

Во второй половине 20-х годов в Уральской области количество колхо­зов увеличилось с 469 в 1927 г. до 3026 в июне 1929 г. Колхозы в своем большинстве в этот период были мелкими. Однако индустриализация по­требовала огромных средств, сырья и большого коли­чества рабочей силы. Все это могла дать только де­ревня.

Во второй половине 1929 г. партийное руководство страны во главе со Сталиным, не считаясь с настро­ениями основной массы крестьянства, провозгласило курс на сплошную коллективизацию. Этот курс окон­чательно был закреплен в постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», которое выдвинуло задачу в пределах первой пятилетки в основном коллективизировать крестьянские хозяйства. На Урале предусматривалось завершить сплошную коллективизацию «осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г.» Под нажимом сверху над крестьянством, в том числе на Урале, было осуществлено массовое насилие.

С 1 октября 1929 г. по 10 марта 1930 г. в Уральской области процент коллективизации «подскочил» с 7,3 до 70,8. В целом по СССР на 1 октября 1929 г. в колхозы было объединено 7,6 %, а на 1 марта 1930 г.- 56 % хозяйств.

Одна из особенностей коллективизации на Урале состояла в том, что здесь в ряде районов стали создаваться колхозы-гиганты с охватом нескольких сельсоветов и даже целых административных районов. Первым на путь организации колхозов гигантов встал Ирбитский округ — зачинатель сплошной коллективизации на Урале. Здесь в начале июня 1929 г. на территориях трех районов — Еланского, Байкаловского и Знаменского (в октябре эти районы были объединены в один под названием Краснополянского) был создан колхоз «Гигант», объединивший 84 колхоза (коммун, артелей и ТОЗов). В начале марта 1930 г. в области насчитывалось более 40 таких гигантов.

На Урале создаются колхозы-гиганты с охватом целых административных районов.

Большое распространение получило создание коммун, в которых обобществлялись не только основные средства производства и рабочий скот, но и птица, жилье, а зачастую и предметы личного обихода. В начале марта 1930 г. в области было 1174 коммуны, что составляло 30 % созданных коллективных хозяйств.

Раскулачивание

Составной частью коллективизации стало раскулачивание. Курс на ликвидацию кулачества как класса был провозглашен Сталиным в конце ноября 1929 г., а в январе-феврале 1930 г. он был закреплен в партийных и государственных актах. 5 февраля 1930 г. бюро Уралобкома ВКП(б) также приняло постановление «О ликвидации кулацких хозяйств в связи с массовой коллективизацией», согласно которому, как и по всей стране, кулаки делились на три категории:

• к первой относился кулацкий актив, участники контрреволюционных повстанческих организаций (они подлежали немедленному аресту);
• ко второй — наиболее богатые и влиятельные кулаки (их предписывалось выселить в малонаселенные и необжитые районы северных окраин области);
• к третьей — остальные кулаки (они расселялись в пределах района или округах, на худших окраинных землях вне колхозных земельных участков).

Уралобком ВКП(б) установил, что по первой категории должно быть ликвидировано 5 тыс. хозяйств, по второй — 15 тыс. хозяйств. Каждому району была дана «контрольная цифра» (задание), сколько кулаков должно быть ликвидировано.

Раскулачивание проводилось как военная акция. На Урале оно проходило под лозунгом «Кулакам нет места на социалистической земле». В числе раскулаченных оказалось много середняков, а нередко в разряд кулаков попадали бедняки, причисленные к «подкулачникам», к каковым относили местные власти тех, кто выступал против коллективизации и раскулачивания или, как пишет писатель А. Солженицын, «просто проявлял неохоту идти в колхоз», «стоял поперек дороги здешних активистов». На Урале во многих местах при раскулачивании придерживались правила «Лучше перекулачить, чем недокулачить».

По данным на июнь 1930 г., в Уральской области было раскулачено более 30 тыс. (2,5-3 %) хозяйств. Это значительно больше, чем было на самом деле кулаков в деревне.

Насильственная коллективизация больно ударила по деревне. Политическая и экономическая обстановка в ней резко обострилась. Во многих местах страны прокатилась волна массовых крестьянских выступлений. В Уральской области с 1 января по 6 апреля 1930 г. было отмечено 118 массовых крестьянских выступлений, в которых приняло участие около 11 тыс. человек, подавляющую часть которых составляли середняки и бедняки. Выступления были направлены не только против насильственной коллективизации и массового раскулачивания, но и против колхозов в целом (особенно коммун), против существующего политического режима, допустившего насилие над крестьянством.

Крестьяне повсеместно стали свертывать свои хозяйства: забивать и продавать скот. Массовый характер приняла продажа орудий труда, инвентаря, построек, имущества. Секретарь Челябинского окружкома ВКП(б) в феврале 1930 г. отмечал:

«У нас не так много колхозников, которые при вступлении в колхоз не убили бы свою корову».

В феврале-марте 1930 г. деревня шумела как встревоженный улей. Принцип гражданской войны «Кто не с нами, тот против нас» вновь встал в повестку дня. Секретарь Шатровского райкома партии в конце марта 1930 г. писал:

«Отовсюду сообщают, что на собраниях сын идет против отца, дочь против матери, жена против мужа, одни идут в коммуну, другие выходят, немало после собрания ругани и драки. Это говорит о том, что население действительно не знает, что делать, кому верить».

Во второй половине марта 1930 г. после выхода в свет статьи Сталина «Головокружение от успехов», в которой «перегибы» в коллективизации осуждались и вина за них перекладывалась на местных работников, начался «отлив» из колхозов. В Уральской области с марта по июль 1930 г. процент коллективизации «упал» с 70,8 до 24,9. Массовый выход крестьян из колхозов говорил о том, что колхозы создавались путем грубого насилия. Крестьяне шли в них «из-под палки».

Борьба с «перегибами» позволила в какой-то мере стабилизировать положение в деревне. Крестьяне полагали, что с насилиями в коллективизации покончено, власти исправят «ошибки» и по раскулачиванию.

Осенью 1930 г. под нажимом сверху начался «новый прилив» в колхозы. Меньше стало запугиваний, но усилился налоговый пресс на тех, кто не хотел вступать в колхоз. Коллективизация вновь пошла в гору. К концу 1932 г. в Уральской области имелось 8,9 тыс. колхозов, которые объединяли 67,8 % крестьянских хозяйств (по СССР в целом — 61,8 %). Сплошная коллективизация в основном была завершена.

Не ослабевала и борьба с кулаками. В 1931 г. (по данным на июль) в Уральской области подверглось высылке 12 тыс. кулацких семей (более 60 тыс. человек), в 1932 г. Уралобком постановил «провести в период мая месяца выселение кулачества по всей области в количестве 4 тыс. семей».

В мае 1933 г. Сталин и Молотов разрешили уральским властям «допустить выселение» еще одной тысячи семей кулаков. В 1932 г. по сравнению с 1930 г. количество крестьянских хозяйств в Уральской области сократилось более чем на 10 %. Большинство из них было ликвидировано путем раскулачивания. В основном это были крестьяне-труженики. Кулаков, т. е. тех, кто базировал свое хозяйство на эксплуатации чужого труда, среди них было не более одного процента.

Урал был главным районом кулацкой ссылки. Сюда везли «кулаков» со всей страны: с Украины, из Белоруссии, Поволжья, Северного Кавказа, Татарии, Нижегородского края, Московской области и других мест страны. В 1930-1931 гг. в Уральскую область было направлено 123,5 тыс. семей (571,4 тыс. чел.) «кулаков». К февралю 1932 г. здесь насчитывалось свыше 500 тыс. кулаков-спецпереселенцев.

Их уделом стал каторжный труд на лесозаготовках, рудниках, торфоразработках, «стройках социализма». Лишенные элементарных человеческих прав, они, по существу, были превращены в рабов военно-коммунистической сталинской диктатуры. Гигантский размах кулацкой ссылки на Урал объяснялся масштабами индустриального строительства в этом крае. Именно спецпереселенцы стали одним из основных источников рабочей индустриализации Урала.

Урал стал главным районом кулацкой ссылки в стране.

В результате сталинской коллективизации сельское хозяйство оказалось в состоянии кризиса: оно было отброшено по основным показателям далеко назад. Валовый сбор зерна в Уральской области снизился с 49,4 млн ц (1928 г.) до 35,5 млн ц (1932 г.). Более чем в два раза уменьшилось поголовье скота (с 12,7 млн в 1928 г. до 5,3 млн в 1932 г.). Главная причина столь резкого падения сельскохозяйственного производства заключалась в бесхозяйственности колхозов, отсутствии у колхозников материальной заинтересованности в результатах труда ввиду его низкой оплаты.

Положение дел в сельском хозяйстве сильно осложнила засуха 1931 г., охватившая ряд регионов страны, в том числе и значительную часть Урала. В конце 1932 — начале 1933 г. разразился страшный голод, захвативший и районы Урала, особенно южные. Причина голода была не только в засухе. В неменьшей степени она была связана с тем, что госу-дарство путем непомерных хлебозаготовок забрало за бесценок у крестьян, как колхозников, так и единоличников, почти весь хлеб.

К концу второй пятилетки коллективизация была полностью завершена: в 1937 г. в колхозах на Урале состояло 93,6 % крестьянских хозяйств (в РСФСР — 92,6 %).

В середине 30-х гг. обстановка в деревне стала нормализоваться, сельское хозяйство вышло из состояния кризиса. Это объяснялось тем, что государство разрешило крестьянам-колхозникам увеличить размеры личных подсобных хозяйств (которые зачастую были основным источником их существования), повысилась оплата по трудодням, снизились объемы взимания с колхозов продуктов путем разного рода заготовок. К концу 30-х гг. сельское хозяйство по многим показателям приблизилось к уровню 1928 г. (т. е. кануна сплошной коллективизации).