В XIX в. Урал, как и Российская империя в целом, оставался преимущественно крестьянским краем. Сельское хозяйство и крестьянство были тесно связаны с горнозаводской промышленностью. Горные заводы предоставляли работу нуждающимся крестьянам. Своего хлеба в горнозаводских уездах не хватало, и поэтому часть его завозили из других уездов. Так, по расчетам Н. С. Попова, в начале XIX в. на годовое продовольствие населения Пермской губернии было необходимо 28 881 тыс. четвертей хлеба. Свои поля давали только 800 тыс. четвертей, и часть хлеба приходилось завозить из соседних губерний.
Для Урала характерно обилие лесов. Лесная площадь преобладала в большинстве уездов. В основном леса находились в собственности казны и частных владельцев. Расчистка леса давала возможность расширить площадь обрабатываемой земли.
По отношению ко всей площади губерний пашня составляла в 1859 г. в Пермской – 9,7 %, в Вятской – 24 %, в Оренбургской – 5,6 %. Оренбургская губерния в первой половине XIX в. оставалась еще малоосвоенной и сравнительно малонаселенной.
Таким образом, во всех губерниях края был значительный резерв не вовлеченных в хозяйственный оборот земель. Тем не менее норма крестьянского надела на Урале по сравнению с центральными губерниями российской империи была относительно высокой. В Пермской губернии в середине XIX в. средний крестьянский надел составлял 7 десятин, в Вятской – 7,5 десятины, в Оренбургской – 9–10 десятин.
Ассортимент земледельческих культур на протяжении первой половины XIX в. был в общем стабилен. Преобладали рожь, овес, гречиха и ячмень. В небольшом количестве выращивали лен и коноплю. В Оренбургской губернии ввиду благоприятных природно-климатических условий значительное распространение получила пшеница. В середине века во всех губерниях Урала заметно увеличилось выращивание картофеля.
Господствующей системой севооборота по-прежнему оставалось трехполье. Наряду с ним в малонаселенных лесных уездах Вятской и Пермской губерний применялись подсека и перелог, а в степных районах Оренбургской губернии встречалось переложное землепользование.
Суровые природно-климатические условия, малоплодородные почвы ряда уездов Урала, примитивные сельскохозяйственные орудия являлись причинами сравнительно невысокой
урожайности хлебов. В Вятской губернии средний урожай составлял в 1800–1840-е гг. сам-2,8–3,4; а в 1850–1860-е гг. сам-3,2–3,6. В Пермской губернии в 1840–1850 гг. урожайность составляла сам-3–3,5.
Наряду с земледелием уральские крестьяне занимались животноводством. Так, средние показатели по обеспеченности лошадьми и скотом на Урале в середине XIX в. были несколько выше общероссийских. Усилиями пермских крестьян была выведена порода выносливых и крепких лошадей, так называемых обвинок. Вятские крестьяне вывели пригодную для гужевого транспорта вятскую породу лошадей.
Кроме того, в Пермской и Вятской губерниях вблизи заводских центров и городов развивалось огородничество. Важной хозяйственной статьей населения ряда уездов Оренбургской губернии являлось бахчеводство. Во всех уральских губерниях были развиты пчеловодство, охота и рыболовство.
Широкое развитие в крае получили крестьянские домашние промыслы и ремесло, это было связано в том числе и с кризисом горнозаводской промышленности. Особую известность приобрела Дымковская слобода как центр производства кустарных глиняных и деревянных изделий.
В середине века наблюдался рост товарности крестьянского хлеба, так как помещиков в крае было мало. Особенно много хлеба продавали государственные крестьяне черноземных уездов. Например, в 1843–1850 гг. государственные крестьяне Шадринского и Камышловского уездов Пермской губернии ежегодно продавали до 1,16 млн четвертей зерна, что составляло около 23 % валового сбора. В Вятской губернии в продажу поступало 1,7 млн четвертей зерна, то есть 2 % валового сбора. Оренбургская губерния также располагала значительными хлебными излишками, но удаленность от потреблявших районов и отсутствие удобных путей сообщения ограничивали хлебный вывоз.
Отмена крепостного права в 1861 г. явилась крупнейшим событием, переломным моментом в отечественной истории, который положил начало новому этапу в исторических судьбах российского, в том числе уральского крестьянства. Она способствовала модернизации страны, то есть переходу от традиционного к индустриальному обществу.
19 февраля 1861 г. бывшие помещичьи крестьяне получили личную свободу и право выкупить душевой надел. 26 июня 1863 г. было утверждено «Положение о крестьянах, водворенных на землях имений государевых, дворцовых и удельных», в котором определялся порядок наделения их землей, проведения выкупной операции и организации сельского и волостного управления (по аналогии с государственными и бывшими помещичьими крестьянами).
По сравнению с помещичьими крестьянами удельные получали некоторые преимущества. В их распоряжение передавались находившиеся у них тяглые и запасные земли, исключалось также наделение их дарственными землями. В 1866 г. была проведена реформа государственных крестьян, по которой определялись размеры их наделов и повинности. Земельные наделы государственных крестьян значительно превосходили наделы помещичьих и удельных крестьян, выкупные платежи у них были меньше, и они получили, по сравнению с помещичьими и удельными крестьянами, гораздо большую экономическую самостоятельность.
В результате реформ 1860-х гг. все категории крестьян консолидировались в единое сословие «свободных сельских обывателей» и постепенно стали утрачивать сословные черты.
Правда, правительство намеренно затягивало этот процесс, поддерживая сословные признаки крестьян и патриархальность деревни.
14 мая 1863 г. была проведена реформа, касающаяся башкир и их припущенников. Собственно башкиры подразделялись на вотчинников и припущенников. Башкиры-вотчинники – это коренные жители Урала, получившие от царского правительства при добровольном присоединении Башкирии к российскому государству вотчинное право на принадлежавшие им земли.
Припущенники – это пришлые татарские, чувашские, марийские, мордовские, удмуртские и русские крестьяне, поселившиеся на башкирских землях в разное время, а также башкиры, потерявшие вотчинное право на землю. По десятой ревизии, проведенной в 1858 г., башкир-вотчинников насчитывалось на Урале 203 659 душ мужского пола, в том числе в Уфимской губернии – 104 372 душ, Оренбургской – 86 866 душ, Пермской – 5 651 душ, Вятской – 1 650 душ мужского пола. Башкир-припущенников числилось всего 268 785 душ мужского пола, из них 226 532 – в Уфимской губернии, 20 636 – в Оренбургской, 21 617 – в Пермской, Вятской и Самарской.
Башкиро-мещерякское войско упразднялось, а башкиры и мещеряки становились податным сословием и уравнивались в гражданских правах со «свободными сельскими обывателями».
Они, как и крестьяне, могли владеть землей, заниматься торговлей, промыслами, переходить в другие сословия. В 1865 г. была отменена кантонная система, и управление башкирами было передано из военного в гражданское общество. Кроме того, в башкирских селениях создавалось управление, аналогичное органам управления, установленным в крестьянской деревне.
Одновременно с реформой 19 февраля 1861 г. были утверждены «Дополнительные правила о приписных к частным горным заводам людях ведомства Министерства финансов»,
на основе которых отменялось крепостное право на частных (вотчинных и посессионных) горных заводах и промыслах.
Позднее, 8 марта 1861 г., было издано «Положение о горнозаводском населении казенных горных заводов ведомства Министерства финансов», согласно которому отменялось крепостное право на казенных заводах. Согласно этим законам, горнозаводское население получило личную свободу и освобождалось от обязательных работ на заводах и промыслах.
Таким образом, горнозаводские крестьяне становились «свободными сельскими обывателями» и уравнивались в правах с другими категориями крестьян. Мастеровые, в отличие от сельских работников, получали льготы (освобождались от рекрутчины, если оставались на заводе, получали усадебную землю, выгоны (по 200 кв. сажен) и покосы (по 1 десятине на душу) без выкупа).
Статистика численности разрядов крестьян на Урале довольно путанная. Это объясняется наличием нескольких групп, связанных с сельским хозяйством и горнозаводской промышленностью, а также тем, что к числу крестьян некоторые статистики XIX в. причисляли и мастеровых. Основания для этого были, так как на вотчинных заводах мастеровые часто (вплоть до отмены крепостного права) формировались из крестьян.
В разряд государственных крестьян были отнесены татары, марийцы, удмурты, манси, тептяри и бобыли.
К помещичьим крестьянам принадлежали некоторые коми-пермяки (Оханского и Осинского уездов). Разряды крестьян и национальный состав населения Урала были связаны условиями исторического происхождения и вхождения нерусских народов в состав Российского государства. Так, башкиры до начала 60-х гг. XIX в. не входили ни в один из разрядов крестьян. Они составляли особую категорию – башкиро-мещерякское войско.
В пореформенный период на Урале происходила дальнейшая экономическая специализация районов, росла связь различных категорий крестьян с рынком, развивались отхожие
промыслы, более интенсивно стали распахиваться земли, площади посевов стремительно увеличивались, особенно в Оренбургской и Уфимской губерниях (она выделилась из Оренбургской в 1866 г.). Хлебные валовые сборы в 60-е гг. XIX в. колебались на Урале от 20,5 до 30,6 млн пудов; в 70-е гг. – от 13,2 до 31,3 млн пудов в Оренбургской губернии и, соответственно, от 23,3 до 58,2 млн пудов в Уфимской губернии.
Так, за сорок пореформенных лет (1861–1900 гг.) площадь посева только в Пермской губернии увеличилась на 12 % (308,3 тыс. десятин). Площадь пахотной земли возрастала главным образом за счет расчистки леса и превращения лугов и целинных земель в пашни. По имеющимся данным за пятилетие (1883–1887 гг.) избыток четырех главных хлебов, за вычетом потребления, ежегодно составлял в губернии 1,5 млн пудов. Это свидетельствовало о превращении Пермской губернии в один из крупных районов товарного зернового хозяйства. В 60–90-е гг. XIX в. большое количество хлеба в зерне и муке продавалось на ярмарках и вывозилось за пределы региона, особенно на Печору. При удовлетворительном урожае жители Пермской губернии могли прокормиться своими хлебами 1,4 года (для сравнения: соседняя Оренбургская губерния – два года, а Уфимская и Вятская губернии – 1,4 года). Однако крестьянство Урала часто постигали неурожаи. Особенно сильным был неурожай 1890–1891 гг. От голода тогда умерло более ста тысяч человек.
На Урале в пореформенный период резко возросли посевы и сборы картофеля, который практически стал для крестьян вторым хлебом. Посевы картофеля способствовали развитию винокурения и крахмалопаточных заводов. Картофель стал употребляться и для откорма мясомолочного скота.
Кроме того, отдельные уезды выделялись посевами льна и конопли. Только в Кунгуре в 70-х г. XIX в. скупили для Перми до 200 тыс. пудов льняного семени.
Одной из отраслей торгового земледелия Урала являлось пчеловодство. Особенно активно им занимались в Красноуфимском, Кунгурском, Оханском и Осинском уездах Пермской губернии. Лучшими пчеловодами считались марийцы, башкиры и тептяри. Средний сбор меда составлял в губернии от 15 до 24 тыс. пудов. Крестьяне получали дохода до 171 тыс. руб. Наибольшим спросом у покупателей пользовались продукты пчеловодства в Вятской и Уфимской губерниях. Широкое развитие получило травосеяние. Особенно много высевали клевера, тимофеевки и др. В 90-е гг. XIX в. в Шадринском и Оханском уездах стало развиваться маслоделие.
В целом в пореформенный период наблюдались: улучшение агрокультуры и агротехники крестьянских хозяйств, рост урожайности основных сельскохозяйственных культур и, как
результат, улучшение питания крестьян. Об этом свидетельствовали «увеличение длины тела и уменьшение процента забракованных для военной службы новобранцев».
Почвенно-климатические условия края непосредственно влияли и на плотность населения. Как правило, чем плодородней уезд, тем выше плотность населения и наоборот. Рост плотности населения постоянно толкал крестьянство не только к колонизации, но и к интенсификации земледелия. Одновременно вследствие роста сельского населения величина земельного надела на душу мужского пола сокращалась. В результате возникло относительное аграрное перенаселение, что явилось катализатором для развития в этих районах отхожих промыслов или интенсификации производства. Среда обитания (климат, почвы и т. д.) пусть опосредованно, но воздействует на социальные процессы, популяционную генетику человека, на социальное поведение, социальную психологию, демографические процессы. Бесспорно влияние климата на земледелие, животноводство и все экономические явления и процессы, непосредственно связанные с биосферой.
Своеобразие социально-экономического развития Урала состояло в том, что в его экономике большое место занимала горнозаводская промышленность. Горные заводы и горнозаводское население были размещены в сельской местности и приписаны к ней и сельскому населению, хотя по роду производственной деятельности это было индустриальное население, исключая сельских работников горных заводов. Одной из особенностей развития сельского хозяйства и истории края была тесная связь его с горнозаводской промышленностью. Сильно развитые гужевые и сплавные (караванные) перевозки грузов определили направление земледелия (посев продовольственных, фуражных и технических культур и развитие животноводства), а также характер и степень развития ремесла и обрабатывающей промышленности, связанных большей частью с обслуживанием нужд горнозаводской промышленности, извоза и сплавных караванов.
Преобладание в крае бывших государственных крестьян, имевших в среднем бóльшие наделы, чем удельные и бывшие помещичьи крестьяне, более свободно и тесно связанных с рынком и различного рода промыслами, положительно сказывалось на развитии производительных сил в регионе.
Уральское крестьянство проявило большое искусство в таких видах кустарных промыслов, как канатно-веревочный (связан с обслуживанием потребностей речного и извозного транспорта), сетевязальный, тканья кулей и рогож (связаны с потребностями соляного, зернового производства и перевозкой товара на ярмарки), ткацкий – холста и полотна (удовлетворял спрос мельничного производства и горных заводов), смолокуренный и дегтярный, скорняжный (изготовление кошм, шлеи, потников и прочего из шерсти домашних животных; удовлетворял потребности прежде всего извозного промысла и горнозаводской промышленности), шорно-седельный, сапожный, плетение корзинок и коробов (в них перевозился древесный уголь), выделка колес и ободьев, пимокатный (особенно в Ольховской волости Шадринского уезда), бондарный (производство кадок, ведер, лоханей, бочек, корыт, лопат, посуды, телег, саней). Многие из изделий уральских крестьян-кустарей вывозились в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию.
Пермские крестьяне-кустари – сохолады прославились своими курашимками, кунгурками, очерками, туринками, чегандинками.
Руками крестьянства создавалась и поддерживалась транспортная сеть края: знаменитый Сибирский тракт, железные дороги (Горнозаводская, Екатеринбург – Тюмень, Екатеринбург – Челябинск, Пермь – Котлас, Пермь – Екатеринбург через Кунгур) и подъездные пути к ним; сплавные и все грузовые работы на реках Каме, Чусовой и их притоках. Крестьяне строили баржи для сплава соли и железных караванов на Нижегородскую ярмарку. В 90-х гг. XIX в. под влиянием земских служащих Пермское крестьянство одним из первых стало создавать сельскохозяйственные производственные артели (в Шадринском, Камышловском и Екатеринбургском уездах), а также артельные маслодельни.
Однако преувеличивать роль отхожих промыслов в крае не следует, так как они охватили незначительную часть крестьян. Гораздо большее развитие в губернии получили кустарные промыслы на местах.
Крестьянство Урала на протяжении всего XIX в. в имущественном и социальном отношении оставалось довольно однородной массой. Процесс имущественного расслоения крестьянства не был доминирующим. Проследить реальные доходы отдельных крестьянских семей у различных категорий крестьян практически невозможно.
Душевые наделы всех категорий крестьян, проживающих на Урале, после реформ 1860-х гг. превышали общероссийские показатели. Кроме того, в крае (особенно в нечерноземной полосе) в пореформенный период наблюдалось даже увеличение наделов.
Согласно материалам военно-конских переписей 1899–1901 гг., процент безлошадных дворов в Пермской губернии колебался от 15 до 20 %. Причем наибольший процент безлошадных приходился на горнозаводские уезды, где население занималось главным образом промышленными работами. Следовательно, показатель безлошадности не может служить главным (а порой и единственным) критерием социальной дифференциации крестьянства.
Кроме того, в пореформенный период росла доля зажиточных хозяйств (с тремя и более лошадьми). Крестьяне дополнительно занимались извозом, работами на заводах и промыслами. Некоторые из них нанимали лошадей за деньги или за часть земли и покосов, а сами при этом занимались различными промыслами либо торговлей.
Согласно «Материалам высочайше утвержденной комиссии 16 ноября 1901 г.» в Пермской губернии в разного рода промыслах, главным образом кустарных, участвовало более четверти наличного населения крестьян.
Таким образом, крестьяне частично компенсировали недостачи от сельского хозяйства заработками в отхожих и кустарных промыслах. В Пермском крае очень мало арендовалось
земли. Лишь в Красноуфимском и Екатеринбургском уездах аренда превышала 5 %. Это говорит о том, что подавляющее большинство крестьян не нуждались в аренде, так как средств для существования было достаточно. Об этом свидетельствует отсутствие недоимок в большинстве волостей края.
В конце XIX в. средний годовой заработок в Пермской губернии составлял от 50 до 75 руб., в Уфимской и Оренбургской губерниях – до 50 руб.
«Раскрестьянивание» не получило широкого размаха. Община с ее круговой порукой, коллективизмом, привязанностью к земле, месту, собственности оказывала на крестьян куда
большее влияние, нежели желание порвать с привычками, сорваться с места и двинуться в город. Об этом свидетельствует относительно незначительный процент отходников и мигрантов.
Как правило, миграции носили сезонный характер и были способом получения дополнительных, так необходимых крестьянину в новых условиях, денег.
Кроме того, наличие общины способствовало также сохранению традиционного православного менталитета крестьян. Община стремилась воссоздать неизменный крестьянский строй жизни во всех отношениях – демографическом, экономическом, культурном и т. д. Отсюда настороженное отношение ко всему новому. Крестьяне оценивали свою конкретную деревню, общину, родину как лучшее на Земле место для жизни. Отсюда поговорки: «Родимая сторона – мать, а чужая – мачеха», «Крепче мирского лаптя мужику не найти», «Где у мира рука, там моя голова» и т. д.
Реформа 1861 г. далеко не сразу привела к трансформации системы ценностей крестьянства. Традиционные взгляды на деньги как некапитал вытеснялись постепенно и явно обозначились лишь после революции 1905–1907 гг., и то в первую очередь среди молодых крестьян, тесно связанных с городом.
Причинами длительного сохранения традиционного менталитета у крестьян являлись: инерция сознания, поддержка привычного уклада жизни широкими слоями русской интеллигенции, особенно народниками, а также православной церковью.
