Содержание статьи
Продвижение на Урал
Урал представляет собой длинный горный хребет, на 2500 км протянувшийся от Северного Ледовитого океана до Приаралья и повсеместно доступный для человека. «Маленькая горка», Урал на севере почти нигде не возвышается свыше 1800 м, изобилуя многочисленными перевалами не более 500 м в высоту. Запад уральской гряды настолько пологий, что «путешественник, приехавший из России, едва ли поймет, что попал в горы, — до того эта местность кажется ему привычной».
В других местах ширина Урала составляет в среднем 80-100 км и только на юге его отроги, формой напоминающие гусиную лапу, растянулись на 250 км. Наиболее пригоден для человека похожий на Вогезы Средний Урал, не поднимающийся более чем на 600 м — это скорее возвышенности, а не горы, которые под Екатеринбургом почти исчезают.
Уральский климат — резко континентальный, зима там длится 7-8 месяцев и особенно сурова выше 60-й параллели. На Среднем Урале среднегодовая температура составляет +2 °C (в Перми и Екатеринбурге), и повышается только южнее. Уральская зима относительно сухая, а летние осадки способствуют бурному росту лесов, напоминающих океан из елей и сосен, лиственниц и берез, северным беретам которого является тундра, а южным — лесостепь и степь. Климат и леса почти не позволяют заниматься здесь земледелием, а за 61-й параллелью Урал практически безлюден.
Заселение, а затем и промышленное освоение затронули только Средний и Южный Урал. Несмотря на холодные зимы, черноземный юг вполне пригоден для землепашества. Южнее лес постепенно исчезает, открывая возможности для занятий скотоводством. А отсюда уже рукой подать до Средней Азии.
Вплоть до конца XVI в. Урал был для русских охотников на пушного зверя, торговавших им на своих рынках (например, в Новгороде), всего лишь перевалочным пунктом на пути в Сибирь. Поскольку в самих русских лесах пушнины тогда уже почти не осталось, промысловики все дальше и дальше уходили в ее поисках на восток и собирали там дань с местного населения.
Особую роль на пути русских «встречь солнцу» играли дороги, пересекавшие Урал от Печоры до низовьев Оби. Богатые солью земли между Солью Камской и устьем р. Чусовой царь Иван Грозный отдал Строгановым, за которыми сюда потянулись и другие люди. Севернее их владений возникла дорога, доходившая через Вишеру и Лысьву до Волжске-Камского бассейна и Оби. Стремясь увеличить соледобычу, Строгановы с 1568 г. начали прибирать к своим рукам земли, расположенные по Чусовой и ее притокам.
Знаменитый поход Ермака (1581 г.) на столицу Татарского ханства ознаменовал коренной перелом в юго-восточной политике русских царей. Ранее защищавший Россию от степняков, Урал превратился теперь в плацдарм для ее рывка к Средней Азии. Хотя Ермак находился на службе у Строгановых, за его спиной стояло правительство.
«Строя на этих землях крепости, Москва тем самым переходила от политики отдельных набегов к установлению здесь своей власти».
Так возник путь с запада на восток через Каму — Чусовую и Туру на долгие годы ставший почти единственной возможностью перехода через Уральский хребет; его разделяли два тракта, протянувшиеся от мелких притоков Чусовой на севере до рек Тура и Тагил (этим путем шел Ермак) на востоке, а на юге — до Нейвы и Ницы.
В XVII в. этот путь пришел на смену северному тракту, начинавшемуся в Соли Камской и проходившему через Верхнюю Туру под защитой Верхотурской крепости (основана в 1598 г.).
Наконец, третья дорога шла через Кунгур и верховья Чусовой в Пышму и Исеть; после основания в 1722 г. Екатеринбурга она стала на Урале главной.
Дороги проходили через леса, заселенные аборигенами — вогулами на севере и башкирами на юге. Башкирские земли начинались у истока Чусовой, юго-западнее И сети. Весьма многочисленные, компактно расселенные и хорошо организованные, башкиры оказались на пути продвижения русских на восток . При Иване Грозном (1557 г.) они приняли русский сюзеренитет. Царь, дабы продемонстрировать свою силу, послал в «Башкирь» войско, дошедшее до верховьев Белой, но лишь введение ясака поставило башкир в зависимость от России. Северные границы региона являлись прозрачными; скорее всего, здешние скалы вдоль Чусовой и Исети были безлюдны и лишь в мирное время сюда с юга приходили русские.
Между 1573 и 1586 гг. для облегчения сбора ясака русское правительство воздвигло в центре Башкирии крепость Уфу. С XVII в. на земли башкир стали самовольно переселяться тогда еще малочисленные группы русских, татар и марийцев. С запада землепашцев защищала построенная в начале XVII в. Закамская оборонительная черта, с юга — Самара и правый берег Камы, с севера — основанные во второй половине XVI в. крепости (Елабуга, Каракулино, Сарапул, Оса), а с востока — Тюмень (возведена в 1586 г.). Города и слободы подчинялись трем воеводам, сидевшим в Верхотурье, Тобольске и Кунгуре — тамошних уездных центрах.
Таким образом, от Верхотурья до Шадринска тянулся коридор шириной 250 км, связывавший Россию с Сибирью. Он просуществовал до XVIII в., когда горные заводы пришли и в Башкирию. Пермь на западе, а Ирбит на востоке стали меридиональными границами края, куда сначала пришли рудоискатели, а затем — заводостроители; он граничил с северной окраиной тогдашнего «военного лагеря» — Башкирии.
Урал почти не знал крепостничества
Людской поток из Европейской России в Сибирь шел вдоль казачьих «острогов», что облегчало процесс заселения Урала.
- в первую очередь самовольно переселявшимися сюда государственными крестьянами и частично беглыми крепостными,
- а во-вторых, — правительственной колонизацией, шедшей одновременно со строительством крепостей и вызванной необходимостью защиты края от кочевников.
Государственные крестьяне, обосновавшиеся на Урале, были людьми свободными. Беглые же крепостные получали свободу в двух случаях: если их не могли разыскать прежние хозяева (а такое в XVI- XVII вв. было нередко), или же если про них забывало государство.
Что касается владений Строгановых (северная окраина Среднего Урала), то там царило крепостное право. Таким образом, Средний Урал в социальном плане был достаточно специфичной территорией. Переселенцы, обосновавшиеся на казенных землях, были «государевыми слободскими людьми». Из принадлежавших им 4-5 десятин (1 десятина — 1,09 га) земли они одну десятину обрабатывали для государства. Кроме того, они платили натуральный оброк церкви, отрабатывали барщину на коллективных работах (содержание дорог и т.д.), но при этом были лично свободными.
Уральская металлургия, в отличие от промышленности Центральной России, развивалась в довольно однородной социальной среде и почти не знала крепостничества.
В XVII в. предпринимались неоднократные попытки ограничить свободу уральских крестьян. Особенно это хотели сделать монастыри, такие как Невьянский Богоявленский, возникший в 1622 г., и Успенский, основанный в 1644 г. монахом Далматом (отсюда другое название монастыря — Далматов) на Исети. Они пытались прибрать к рукам уже заселенные уральские земли, ссылаясь при этом на свои уставы.
В XVII в. шла длительная тяжба между Невьянским монастырем и крестьянами Арамашевской слободы на р. Режь (приток Нейвы). Монастырь победил, но лишь на время: села и деревни — даже те, чья судьба еще была не ясна, — в конце XVII в., когда сюда пришли горные заводы, отошли в казну. Но свободу люди так и не получили — правительство, забрав к себе монастырских крестьян, заставило их работать на заводах. Впрочем, таких людей на Среднем Урале в конце XVII в. было мало — его заселяли преимущественно свободные землепашцы.
