Содержание статьи
Влияние заводского производства на жизнь уральцев
Влияние заводского производства сказалось на быте жителей заводов, крестьянства Урала, даже не связанного непосредственно с заводской жизнью. Многие заводские поселения явились основой будущих городов. Жилые дома, построенные по казенным проектам, состояли из одной избы с сенями, возводились на кирпичном фундаменте, печные и водосточные трубы украшались просечным железом.
На Среднем Урале дома чаще были высокими, украшенными резными причелинами, накладными розетками, зубчатым орнаментом. Возле дома с сенями располагался открытый или полузакрытый замкнутый двор, в который с улицы вели широкие ворота. В таких усадьбах более устойчивыми были традиции северного русского народного зодчества. Жилище заводского населения Южного Урала отличалось несколько меньшими размерами, оно состояло из избы, сеней и небольшого двора. Дома декорировались скупо.
У русских крестьян Прикамья и Зауралья, а также и у коми-пермяков дальнейшее развитие получило жилище типа трехкамерной связи. В нем по-прежнему сохранялась изба на высоком подклете и через сени пристраивалась клеть, которая часто была с перерубом и на погребе. Крышу возводили двухскатной, самцовой конструкции -на «повалах», «потоках» и «курицах». Крыльцо находилось на фасадной стороне или боковой во дворе и устраивалось па столбах или более старым приемом, прирубом. Все эти признаки жилища были характерны для севернорусского зодчества. Но еще более стойко севернорусские черты были выражены в интерьере жилых изб. Любая крестьянская изба разделялась на четыре функциональные зоны. Справа или слева от входа располагалась глинобитная печь, устье которой всегда обращалось к противоположной входу стене. Место перед печью и передней стеной отводилось для кухни. Над входом устраивались полати, а место под ними являлось своеобразной прихожей. Четвертый красный угол оставался самым чистым, там обедали, принимали гостей, выполняли различные семейные обряды.
Непременной принадлежностью крестьянской избы являлась встроенная обстановка — лавки вдоль стен, полки над окнами. Под потолком от печного угла до передней стены устраивалась грядка-полка, которая в первоначальном варианте всегда состояла из двух брусьев, расположенных параллельно друг другу на расстоянии до полуметра. Потолок настилали из круглых бревен и только в середине XIX в. их заменили обтесанные полубревна. Возле печи со стороны входа пристраивался дощатый шкаф -голбец, через который по лестнице спускались в подвал, где хранились продукты питания и разная домашняя утварь.
Уральская медная посуда. XVIII век
В описаниях жилищ в XVIII в. все чаще упоминается горница. В трехкамерной связи ее возводили взамен клети зажиточные хозяева, причем сначала в городах и поселениях с солеваренным производством. В избе проживала вся семья, а горница служила для приема гостей, летом в ней спали. Отличалась она от избы большим числом окон, разнообразным внутренним убранством, отапливалась кирпичной печкой пли голландкой, в ней отсутствовали полати.
Со второй половины XVIII в. в городах и слободах чаще встречаются дома более сложной конструкции. Нередко трехкамерная связь строилась в два этажа, увеличивались размеры горницы, волоковые и колодные окна заменялись косящатыми со слюдой и стеклом, резьбой выделяли карнизы и подоконные доски. В обстановке жилища все заметнее отражались имущественные и социальные отличия.
С конца XVIII в. зарождается каменное жилое строительство. Использование кирпича для жилых изб было возможно не только в городах, но и в богатых торговых селах. Но, несмотря на это, и здесь сказывалась давняя приверженность к дереву: нередко низ домов возводился из кирпича, а верх -из дерева.
В Прикамье, в районах первоначального русского заселения, по-прежнему сохранялись дома-хоромы, в которых жилая часть с двором размещалась вплотную и закрывались они смежными крышами. В местах с населением из среднерусской полосы более широкое развитие получили традиции открытого или полузакрытого одноэтажного двора, в котором хозяйственные постромки размещались в удалении от двухкамерного жилища -избы с сенями.
В состав русских и коми-пермяцких усадеб входили также амбары, погреба, бани. Па усадьбах зажиточных хозяев насчитывалось большее число хозяйственных построек: хлевов, конюшен, пригонов, завозней и др.
Трехкамерное жилище было известно и удмуртскому населению. В жилых избах сохранялась и севернорусская планировка. Обязательной принадлежностью усадеб была древняя куа и амбары-кокосы, в них хранили имущество, продукты, в летнее время они использовались и как жилые помещения.
Севернорусские традиции планировки сохранялись в марийских избах: печь размещалась возле входной двери на рубленом основании, красный угол находился от нее по диагонали. В прикамских марийских избах, по свидетельству путешественников первой половины XIX в., наблюдались черты татаро-башкирского жилища. В большей степени это выразилось в наличии нар. Во всех марийских деревнях долгое время сохранялось трехкамерное жилище, состоящее из избы, сеней и клети. Древним украшением жилища являлся резной шнуровой орнамент.
В XVIII—начале XIX в. в татарских поселениях усадьбы продолжали размещать по родственному принципу — возле жилища старшего в семье. Поэтому застройка выглядела довольно скученной. Давним типом татарского крестьянского дома был четырехстенок, размеры которого зависели от состоятельности владельцев. К срубу пристраивали дощатые сени. Дом отапливался русской печкой и пристроенным к ней сбоку очагом с вмазанным котлом. Как и у русских крестьян, печь ставилась топкой по направлению к передней стене. Обязательной принадлежностью татарской избы были нары, которые размещались возле передней стены. Давней традицией внешнего оформления татарских домов являлась многоцветная раскраска наличников, рам, карнизов, фризовых досок. Дома зажиточных крестьян обставлялись более разнообразно, в них выделялась половина для приема гостей, в которой обычно проживал сам хозяин дома. Эта особенность была вызвана безраздельным господством в семьи отца-хозяина.
У башкир, проживавших в Прикамье, можно также встретить срубное жилище, состоящее из четырех- или шестистенка. Долгое время сохранялись саманные постройки. У некоторых групп населения давним жилищем являлась юрта. Но в начале XIX в. они вышли из употребления, хотя традиции в обстановке были перенесены и в срубную избу.
В XVIII в. одеждой для мужчин, живших в горнозаводских поселках, служили пестрядинные штаны и рубаха, верхней одеждой были сшитые из домотканого или фабричного сукна, приталенные -«с перехватом», двубортные кафтаны. В холодную пору поверх кафтана надевали меховую шубу (азям, чекмень) с большим шалевым воротником. Носили ее нараспашку, подпоясывая опояской. Рабочая одежда дополнялась запоном — передником-фартуком. Обувью служили кожаные «коты»—мягкие туфли, «бахилы» с высокими голенищами. Праздничном обувью были «русские» сапоги. Зимой и мужчины и женщины носили валенки-«пимы», нередко украшенные гарусной вышивкой. Женская одежда состояла из обычного для всего Севера, центральных районов России и Поволжья «комплекса с сарафаном». В него входил прежде всего сарафан (обычно косоклинным), который шили из различных тканей, часто отличавшихся по качеству и цене («стамедные», «китаешные», «кумашные» и «крашенинные»). Праздничный сарафан нередко украшался спереди лентой золотых и серебряных позументов. Под сарафан надевали рубаху с длинными суживающимися рукавами.
Поверх сарафана надевали душегрею, иногда подбитую мехом. Сарафан непременно подпоясывался тканым пояском. Головной убор незамужней девушки состоял из повязки — полосы парчи, атласа или позумента. Замужние женщины должны были ходить с покрытой головой. После венчания невесте заплетали две косы, укладывали их на голове и надевали головной убор: шамшуру (самшуру), кокошник, повойник, чехлик. Обычным женским головным убором на Урале были кокошники и шамшуры, по околышу которых повязывали платки. Праздничные кокошники и шамшуры из бархата, штофной ткани, парчи украшали золотыми позументами, перламутром, речным жемчугом.
Женский заводской комплекс XIX века. Рубаха-окорок, парчовый косоклинный сарафан со складками, гребневидный кокошник и канаватная фатка.
Петровские указы о ношении жителями немецкого, а летом французского платья не оказали сколько-нибудь глубокого влияния на одежду большинства жителей края. Распространение новой для XVIII в. моды шло с трудом: показательно в этом отношении дело, разбиравшееся в 1748 г. Екатеринбургской конторой судных и земских дел о «битье мастеровым своей жены, чтоб она не носила юбок и рубах с манжетами, а носила б русские сарафаны и рубахи». Новомодные камзолы, юбки и кофты оказывались в ту пору прежде всего в домах представителей заводской администрации, служителей и приказчиков. Одевались жители заводских поселков, по оценкам современников, опрятно. В праздничной одежде преобладали яркие цвета.
В первой половине XIX в. в одежде в большей степени проявилось влияние города. Молодые женщины стали носить, кроме традиционных сарафанов, юбки, кофты, салоны, платья, наколки, косынки. Праздничная мужская одежда в то время состояла из суконного, нанкового или канифасного кафтана, тулупа, крытого сукном, поярковой черной шляпы или суконной фуражки. Совсем по-городскому, как чиновный люд, одевались заводские служители. Они носили сюртуки, жилеты и манишки, пальто и шинели. Законодателями моды для горнозаводского населения стали крупнейшие на Урале Екатеринбургский, Невьянский и Нижнетагильский заводы, «где шить умеют лучше сего роду платье, также вышивать шелком и золотом, приготовлять кокошник и прочее».
Дольше старый традиционный костюм сохранялся в крестьянской среде, а также рабочими-старообрядцами. Решения местных старообрядческих «соборов» прямо запрещали ношение новомодного платья, однако оно в первой половине XIX в. уже не было редкостью и у зажиточных староверов.
Татарское население Среднего Урала в XVIII -первой половине XIX в. носило такую же одежду, как и в Поволжье. К женской рубахе обязательно пришивалась широкая оборка с клиньями, а грудь украшалась вшитым нагрудником. Поверх этой рубахи надевали камзол. Мужчины носили обыкновенную рубаху, только с широкими боковыми клиньями и шаровары. Зимой надевали шубы и бешметы. Обязательным головным убором у мужчин была тюбетейка. В XIX в. появились и шляпы, в редких случаях сохранялись полотенчатые старинные уборы -покрывала, которыми обматывали голову. Женщины носили обычные косынки, которые ио традиции завязывались на лбу.
Одежда марийцев Прикамья также не отличалась от поволжской. Женский костюм состоял из холщовой рубахи туникообразного покроя с вышивкой на плечах, подоле и груди. Такая рубаха дополнялась многими украшениями: монетами, поясами, передниками, назадниками. Среди приуральских мариек известен старинный остроконечный головной убор «шурка». Мужчины носили холщовые рубахи с разрезом справа, как и коми-пермяки. Верхней одеждой долгое время оставался старинный холщовый кафтан «шовыр», который схож с удмуртским и коми-пермяцким шабуром.
Удмуртская народная одежда также была домашнего производства. Мужской костюм уже в XVIII в. имел много общего с русским. Традиционный женский костюм состоял из рубахи «дэрем» с длинными рукавами, с оборкой и цветным передником. В летнее время мужчины и женщины носили распашной халат с вышивкой «пюрдэрем», зимой — кафтан и шубы. На голове носили не только чепцы, платки, но и старинный головной убор «апшон», который украшался монетами, лентами и вышивкой.
Питание жителей края состояло в основном из продуктов, производимых здесь. А. Н. Радищев, оказавшийся на Урале по пути в сибирскую ссылку, отметил, что «в Пермской губернии все едят ситный хлеб и при худом урожае. Привычка древняя от прежнего изобилия».
Обычная пища состояла из ржаного хлеба, щей, каши, капусты, свеклы, редьки. Собирали и широко употребляли в пищу грибы (их солили, сушили), ягоды — клюкву, бруснику. Мясные блюда готовились редко, по преимуществу по праздникам. Праздничный стол был богаче и разнообразнее: готовили рыбные пироги, жаркое из телятины, баранины или дичи, мясные щи, каши из крупы или овощей. Лакомствами были шаньги, оладьи, блины, селянка (из пшена или крупы с молоком и яйцами), кисели, сдобные караваи. Традиционным для Урала блюдом были пельмени (от коми-пермяцкого «пельнянь» -хлебное ухо). Пельмени стряпали из говядины пополам со свининой. Начинкой для них была и рыба — щука, чебак, а также грузди, капуста.
В первой половине XIX в. на Урале стал распространяться картофель. Из-за того, что картофель заставляли сажать насильно, за счет сокращения посевов хлеба, из-за непривычности его как продукта питания местное население первоначально очень настороженно, даже враждебно отнеслось к употреблению его в пищу. В распространявшихся старообрядческих сочинениях 30—40-х годов ХIХв. сообщалось, что картошка -это то легендарное «чертово яблоко», которым Ева соблазнила Адама. Однако довольно скоро неприхотливый урожайный картофель стал использоваться для приготовления самых различных блюд —от начинки для шанег до щей и киселей. Общераспространенным напитком был квас, приготовлявшийся из ржаного солода. Праздничными угощениями были брага, пиво, мед, травники.
На Урале, как и в Сибири, преобладали в XVIII — первой половине XIX в. семьи, состоявшие из двух поколений: отцов и детей. Таких семей было, по сведениям переписной книги Багарянской слободы (за 1722, 1727 и 1734 гг.), около 70%. Средняя численность мужчин в семьях горнозаводского населения, по мнению государственных учреждений, ведавших горным делом в стране, — четыре души мужского пола. В тех случаях, когда в семье были взрослые дети, с родителями оставался сын с невесткой. Случаи перехода в дом зятя были редкими.
Брачным возрастом для парня считались обычно 18 лет. Невесты могли быть старше на 4-5 лет. Невестка должна была стать прежде всего работницей, помогать в домашних делах. Брак мог заключаться «добром», т. е. с согласия родителей жениха и невесты, с соблюдением всей сложной свадебной обрядности или «убегом». В этом случае молодые женились или без родительского согласия, или с тайного согласия родителей, хотевших избежать больших расходов на свадьбу. Государство считало законными лишь браки «венчальные», заключенные в церкви. Однако в условиях Урала XVIII —первой половины XIX в. это правило действовало с большим числом исключений. На Урале, в особенности в первой половине XVIII в., число церквей было невелико, уже поэтому фактические браки возникали раньше их церковного освящения. Церковные обряды были к тому же и дороги: приписные крестьяне жаловались в своем наказе в Уложенную комиссию в 1767 г. на вымогательство местного духовенства, требовавшего «от венчания… рубли по два и по три». Кроме того, венчание в церкви по обрядам официального православия резко осуждалось местным расколом, широко распространенным в крае. Новая семья признавалась общественным мнением, если невесте «расплели косу», т. е. был выполнен один из важнейших нецерковных свадебных обрядов.
В семьях, где молодые жили вместе с родителями, вся власть в доме принадлежала «большаку» — отцу.
«Дети, даже взрослые, при отце не имеют ни копейки, все по воле старика»,
-отмечал в 50-х годах XIX в. штаб-лекарь Нижне-Тагильского завода Ильинский. Он же отмечал, что молодые стремились скорее отделиться от стариков. В семье власть мужа над женой была полной.
Развод практически был невозможен, попытки женщин, оказавшихся несчастливыми в браке, добиться развода оказывались безуспешными. Характерным примером этого служит судьба Варвары Шабуниной, выданной в 1747 г. замуж за сына укладного мастера Невьянского завода. Чтобы уйти от нелюбимого мужа, из его семьи, она обращалась за помощью к своему брату, отцу — молотовому мастеру Быньговского завода, в заводскую контору, к невьянскому священнику, жгла свое тело углями, «чтоб от него (мужа) быть свободной». Наконец, от отчаяния она выкрикнула «слово и дело», была арестована, за ложное объявление «слова и дела» наказана кнутом и выдана назад — «в долг к мужу своему».
Детей с раннего возраста приучали к труду, который был необходим для семьи. Уже в 5—6 лет мальчики ездили верхом, гоняли лошадей на водопой. Восьми лет они были «борповолоками» -управляли лошадьми при вспашке и бороньбе. К 14 годам они хорошо владели топором, косой, серпом, молотили хлеб, начинали пахать. Девочки с 6 лет пряли пряжу, пасли цыплят, с 10 лет шили одежду и жали хлеб, домовничали, нянчили по время страды своих маленьких братьев и сестер, с 14 лет ткали за кроснами. Если в семье не было мальчиков, то с 14 лет девочки были «борноволоками». В заводских поселках мальчики в возрасте 11—12 лет посылались на разработку руд, а дальше их ждали работы в «горе» или на заводе.
Отдыхом и развлечением для молодежи были вечерки, супрядки, капустки. Вечерки устраивались обычно зимой, от рождества до масленицы. Девушки собирались в доме, приносили с собой пряжу, шитье, вышивки, позже в дом приходили парни, начинались песни, игры, устраивалось нехитрое угощение.
