Содержание статьи
О маршруте дружины Ермака в Сибирь
Путь Ермака с соратниками в Сибирское царство: с Яика через верховья Иргиза, да вниз по Иргизу, а Иргиз-река бежит в Волгу с левой стороны; а Волгой шел Ермак вверх, а из Волги — в Каму-реку, а Камой — вверх же; а из Камы-реки повернул направо в Чусовую-реку и Чусовой — вверх же, а из Чусовой-реки — в Серебряную-реку; а Серебряная — река бежит с правой стороны в Чусовую-реку из Сибирской земли, а Серебряною-рекою — вверх же, а из Серебряной-реки шел до реки до Баранчука волоком, и суда на себе тащили, а рекой Баранчуком — вниз в реку Тагил; а Тагилом-рекою плыли вниз же до Туры-реки, а ныне по той реке Тагилу (путь) в Верхотурский уезд; а от Тагила поплыл Ермак с
соратниками вниз по Туре-реке и на веслах <…> подошли к Епанчину, который ныне известен как Туринский острог.
И здесь у Ермака с татарами Кучума бой был, а языка татарского взять не смогли. Тогда же стало известно о них Кучуму-царю, но нападения Ермака на себя не ждал, а считал, что тот возвратится обратно на Чусовую. А от Епанчина пошли (казаки) на веслах вниз Турою-рекой в Тобол-реку, а Тобол-река течет с правой стороны из Степи, а Тура-река впадает в Тобол-реку.
И Тоболом-рекой дошли до Тавды-реки, а Тавда-река впадает с левой стороны в Тобол-реку у Пелымского острога, за сто верст до города до Тобольска. И в устье той реки Тавды захватили в плен татарина по имени Таузак, из придворных царя Кучума. И рассказал (он) им про царя Кучума и его войско…
Погодинский летописец. XVII в.
О прибытии в Москву «посольства» казаков во главе с Черкасом Александровым
Едва Бог изволил передать православным христианам Сибирское царство, в тот же год после взятия Ермак и его соратники поспали к государю царю и великому князю всея Руси Ивану Васильевичу в Москву с радостной вестью атамана и казаков, всех 25 человек, с ними же был послан и Черкас Александров.
…Когда прибыли в Москву посланные Ермаком атаманы и казаки, то сказано было о том благочестивому государю. И благочестивый государь царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич, услышав об этом, приказал грамоту принять и прочесть в своем присутствии.
А когда государь услышал о Божьей помощи и силе: как хранит господь государство его, и земли ему дарует, и непокорных покоряет и делает послушными, — даже неподвластные и строптивые стали покорными, — тогда и восславил благочестивый государь царь Бога и пречистую его Богоматерь и великих московских и всея России чудотворцев, которые явили ему таковую превеликую щедрую милость: с немногими воинами таковое царство добыл и над неверными одержал победу.
А Ермака заочно своим государевым милостивым словом почтил и похвалил, как и всех его соратников-атаманов и казаков…
Погодинский летописец. XVII в.
О гибели Ермака в 1584 г.
В 1584 предначертанный час настал — пришла к воинам смерть. Прибыли от бухарских от торговых людей гонцы к Ермаку в город Сибирь и сообщили, что царь Кучум их в Сибирь не пропустил. Ермак же, услышав об этом, с большим воинским отрядом вышел в стругах им навстречу по реке Иртышу. А когда они дошли до реки Вагая, не найдя бухарцев, то поднялись еще по реке Вагаю вверх до урочища, которое называется Атбаш, но, не обнаружив их тут, возвратились.
Настала ночь, казаки утомились от долгого пути, дошли до Перекопа и тут заночевали, раскинули шатры, а крепкого караула не поставили.
Ослабели умами своими, как подошел их смертный час! А царь Кучум, обнаружив их, приказал в ту ночь быть настороже и многих татар по разным местам разослал. И тогда, в ту ночь, был сильный дождь. А в полночь подошло множество неверных. Казаки же спали без всякой охраны, и напали на них неверные и перебили всех, только один казак
убежал.
Когда Ермак увидел, что его воинов уничтожают неверные, то, помощи ни от кого не ожидая, бросился один к своему стругу, но струг отошел от берега, и (он) не смог догнать, поскольку одет был в железа, в тяжелый панцирь, и, не доплыв до струга, утонул. Случилось это с воинами по Божьей воле в 5 день месяца августа. Когда услышали оставшиеся в городе казаки о том, что Ермак и остальные казаки убиты, то очень горько и долго печалились…
Погодинский летописец. XVII в.
О ЕРМАКЕ
Что пониже было города Саратова,
А повыше было города Царицына,
На крутом на красном бережочке
Собирались люди, вольные казаки,
Становились они во единый круг,
Крепко думу думали единую.
Говорил им Ермак Тимофеевич:
«Не пора ли убираться нам отсюдова:
На Волге жить — ворами слыть,
На Яик идти — переход велик,
В Казань идти — грозен царь стоит,
Грозен царь-государь Иван Васильевич.
Не лучше ли нам во Сибирь идти,
На Кучума, царя татарского…»
Вот пришли они на Иртыш-реку
Под высокую гору Тобольскую.
Понаделали чучел соломенных,
Палки в руки им длинные всунули,
Напугали татар неразумных.
И тому татары дивилися,
Каковы русские люди крепкие,
Что ни единого убить не могут.
И тогда татары покорилися,
Приносили Ермаку свои подарочки,
Чернобурок многие сорока,
Соболиные шкуры десятками.
И поехал Ермак во столицу Москву
К государю Ивану Васильевичу.
Вопрошает его тут сам государь:
«Я за службу твою благодарствую,
Чем дарить тебя не надумаю».
Снял он шубу с плеч соболиную,
Собственноручно Ермаку пожаловал
И послал его в ту сторону сибирскую…
Историческая песня
Деятельность Ермака после взятия Сибири
По классическим законам Востока, свергнувший хана сам становился ханом. На этом основании бывшие вассалы Кучума потянулись в Искер с изъявлением покорности новому владыке. Уже на четвертый день после занятия ханской столицы к Ермаку явился хантейский князь Бояр со своей свитой и привез в подарок, кроме массы ценной «мягкой рухляди» (мехов), много съестных припасов и особенно рыбы, которые пришлись как нельзя кстати.
Волжский атаман доказал, что умеет воевать лучше царских воевод. Теперь от него требовались иные качества. Он должен был показать, что не хуже воевод умеет и управлять.
Ермак скоро вошел в новую роль и обнаружил недюжинные способности административного деятеля. До сих пор он был озабочен лишь тем, как уничтожить противника, сейчас же стремился наладить мирные отношения. И в этом духе воспитывал своих атаманов и казаков. Умный и дальновидный начальный атаман хорошо понимал, что ему не удержаться в Искере, если он будет опираться только на казацкую саблю.
Князь Бояр принят приветливо и с надлежащими почестями отпущен домой. Ермаку было известно, что хантейское ополчение первым покинуло стан Кучума, поэтому у князя не потребовали даже аманатов (заложников). Слух о добром приеме распространился по всем улусам.
В Искер с приношениями пришли татары с Иртыша, Тобола и их притоков. Некоторые из них раньше жили близ Искера и в окрестных местах, но после Чувашской битвы бежали в отдаленные улусы.
Ермак разрешил им жить в прежних юртах и обещал защиту от всяких врагов. Бывшие вассалы Кучума приносили присягу на верность России. В текст ее, составленный не без участия Ермака, были включены слова о дружбе и доверии к русским людям: «…на всяких русских людей зла никакова не мыслить и не творить и во всем правом постоянстве стоять крепко и непоколебимо до века».
Жизнь улусов входила в привычное русло. Татары, ханты и манси перешли к своим обычным делам: ловили рыбу, охотились на зверей, справляли обряды по законам предков. Ермак отличался большой веротерпимостью и, вопреки уверениям летописцев и дворянских историков, не пытался привести новых подданных в христианскую веру.
Даже в Искере сохранялась мечеть, а близ нее — мусульманское кладбище. Казаки небольшими отрядами разъезжали по улусам, не замечая каких-либо враждебных настроений. Они начали быстро сходиться с улусными людьми, передавали им свой и перенимали их житейский трудовой опыт. Татары сообщали, где лучше ловится рыба, где и какой водится зверь. Много полезного русские воины узнали об обработке шкур и тонкостях таежной охоты. Казаки усвоили наиболее обиходные слова татарской, а татары — русской речи.
…Но старый и опасный враг Кучум и татарская знать, потерявшая свои улусы, не смирились с новым порядком вещей и ждали лишь удобного случая, чтобы напасть на русских Такой случай им скоро представился. 5 декабря 1582 года Ермак послал есаула Богдана Брязгу с 20 казаками ловить рыбу на Алабацком озере, за несколько верст от Искера. Более месяца спокойной жизни, дружеские связи с татарами притупили бдительность молодых воинов. После трудового дня они беззаботно улеглись на ночлег. На этом озере обычно ловили рыбу татары.
Возможно, кто-то из них сообщил о казаках Маметкулу, который оправился от ран и скрывался где-то поблизости. Маметкул с группой воинов неожиданно напал на спящих и перебил их. Только одному казаку удалось спастись и в ту же ночь сообщить Ермаку о случившемся.
.
..Гибель казаков и общего любимца Брязги заставила Ермака вновь взяться за меч.
«Ермак же о сем оскорбился много зело, на гнев подвижася, взъярился сердцем велми и повеле дружине своей препоясатися оружием и шед на брань»,
— сообщает летописец.
Д. И. Копылов. Ермак
Русские дипломатические документы XVI в. о присоединении Сибири
Вплоть до 80-х г. XVI в. «сибирская» тема не звучит в дипломатических документах. События Ливонской войны и борьба с Крымской ордой на юге временно заслоняют ее. Но по мере получения в Москве известий о результатах похода Ермака и в связи с дальнейшими шагами по сокрушению Сибирского ханства эта тема прочно занимает свое место в дипломатической документации.
Еще в 1582 г. посольские инструкции не содержат статей о Сибири. А уже в ноябре 1584 г., т. е. при царе Федоре Ивановиче, мы встречаем довольно развернутую характеристику взаимоотношений с Сибирским ханством, заключающую сводку главных фактов, относящихся к военным действиям против Кучума.
Подчеркнув, что сибирские «цари» «бывали из рук государей наших», наказ послу Лукьяну Новосильцеву и Кучума называет «посаженникам» Ивана IV. Антимосковская политика Кучума рассматривается как нарушение подданства и «непослушание», сопровождавшееся изгнанием и ограблением царских данщиков.
«И государя нашего отец, — говорится далее в наказе, — за это непослушанье велел на него итти из Перми казаком своим волжским и казанским и астороханским с вогненным боем. И те казаки, пришед, царство Сибирское взяли, людей многих побили, а царь побежал в Казатцкую орду. И ныне государь наш послал в Сибирь воеводу своего, и сидят в Сибири государевы люди, и Сибирская земля вся, и Югра, и кондинский князь, и пелымской князь, и вогуличи, и остяки, и по Оби по великой реке все люди государю добили челом и дань давать почали. И ныне те все земли с Сибирью государю послушны, в службе учинились и дань дают государю нашему соболи и черные лисицы».
На возможный вопрос о реке Оби надлежало ответить:
«Обь-река ширина ей верст с пятьдесят, а городов по ней с семьдесят».
.
..Через год, в 1585 г., о Сибири встречаются записи в посольских делах со Швецией. Наиболее подробная запись — в наказе русским послам. Начало ее совпадает почти дословно с цитированной выше записью 1584 г. В отличие от предыдущей здесь казаки названы просто «государевыми», без уточнения их географической принадлежности (волжские или иные).
Кроме того, в этом документе несколько иной оттенок носит определение роли центральной власти в организации сибирского похода казаков. Если предыдущий текст прямо говорит, что царь «велел итти в Сибирь», то в данной записи формулировка смягчена:
«И государь наш… Иван Васильевич… поволил на Сибирь итти казаком».
Отсюда можно заключить, что даже у компетентных современников не было полной ясности насчет отправки экспедиции Ермака. Термин «поволил» (разрешил) дает основание предполагать значительную долю инициативы самих казаков Ермака. Вспомним, что именно этот лейтмотив звучит и в Ремезовской и в Кунгурской летописях, ближе всего стоящих к народной традиции и казацкому фольклору в освещении сибирского похода Ермака.
…Следующий, 1586, год представлен несколькими документами, характеризующими русско-польские отношения и содержащими сведения о присоединении Сибири. Это прежде всего наказ приставам Е. Ржевскому и Г. Васильчикову, отправленным для встречи польского посла М. Гарабурды. Запись о Сибири в наказе заслуживает более подробного разбора.
«А нечто спросит про Сибирь: каким обычаем Сибирское царство казаки взяли и как ныне устроена? И Елизарью и Григорью говорить: Сибирское царство искони вечная вотчина государей наших. А взял Сибирь государь блаженные памяти царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, царя и государя и великого князя Федора Ивановича прадед, тому ныне блиско ста лет, и дань положил собольими и лисицами черными. И государь наш царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, отец государя нашего царя и великого князя Федора Ивановича, казаков волжских послал, казаки волжские царя Кочюма Сибирского побили и согнали с Сибири и Сибирь взяли, и брата Кочюмова царева Магметкула-царевича взяли жева и ко государю нашему и царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии привели и ныне у государя нашего служит.
А в Сибири ныне живут государевы воеводы и люди многие, и дань с Сибирские земли государю нашему идет многая…»
…Сопоставляя эту запись с предшествующими, устанавливаем ряд существенно новых моментов.
Во-первых, данный текст особенно четко выделяет роль казаков в присоединении Сибири, что сказалось и в самой постановке вопроса («каким обычаем Сибирское царство казаки взяли»). Видно, этот «обычай» имел какие-то отличия от прочих «обычных» походов царских служилых людей.
Во-вторых, выраженная ранее в очень туманной форме мысль о времени подчинения Сибири Москве обретает гораздо более ясное воплощение. Документ категорически утверждает, что Сибирь взята еще при Иване III…
А. А. Преображенский. Урал и Западная Сибирь в конце XVI —начале XVIII вв.
