Содержание статьи
Развитие промышленности на Урале в 1907—1913 годы
Развитие промышленности Урала в 1907—1913 гг., проходившее в условиях продолжавшейся экономической депрессии и нового экономического подъема, сопровождалось дальнейшим формированием ее социально-экономической структуры, свойственной эпохе империализма. Перемены в строе уральской промышленности проявились в концентрации производства, централизации капитала, возникновении монополий. Определяющим итогом развития промышленности Урала в этот период явилось установление над ней контроля отечественного и иностранного банковского капитала. Вместе с тем развитие капиталистического процесса и в период империализма сдерживалось существованием на Урале пережиточных явлений.
Застой в промышленности в 1907—1909 гг. был вызван факторами общероссийского характера, проявление которых усиливалось местными региональными особенностями. Общее ухудшение финансового состояния страны, дезорганизация производства, вызванная политикой капиталистов, напуганных революционными событиями 1905—1907 гг., прекращение финансирования банковским капиталом предприятий совпало на Урале с реконструкцией заводов. Она требовала крупных капиталовложений и была вынужденной мерой, проводимой горнозаводчиками в условиях усилившейся конкуренции с промышленностью Юга, вытеснявшей уральский металл с центральных рынков сбыта. В 1907—1909 гг. конкурентная борьба достигла наибольшей остроты.
В этих условиях часть предприятий, не выдержавших жесткой конкуренции, была закрыта. В 1907—1908 гг. была прекращена промышленная деятельность одного из наиболее жизнеспособных горных округов — Катав-Ивановского. Его заводы (Катав-Ивановский и Юрюзань-Ивановский) — крупнейшие производители рельсов и железа, имели мощное оборудование и были хорошо известны в России. В августе 1907 г. более чем на полгода был остановлен Надеждинский завод. В 1907—1908 гг. полностью прекратили производство заводы Волжско-Вишерского общества на севере Урала. Это были новые предприятия, построенные на рубеже XIX—XX вв.
Заводы были не просто остановлены, а полностью уничтожены: чтобы не платить земские налоги, их владельцы — французские капиталисты — приказали взорвать домны и сжечь дома рабочих поселков.
В 1907—1909 гг. на Урале происходило дальнейшее падение выплавки чугуна: в 1907 г. его было произведено 38,5 млн пудов, в 1909 г.— 34,5 млн пудов. В этой обстановке ряд горнозаводских хозяйств продолжал начатую ранее реконструкцию заводов: строились новые мартеновские и медеплавильные печи, обновлялось паросиловое хозяйство. Все это требовало крупных капиталовложений и привело к возросшей задолженности предприятий. Значительную часть расходов горнозаводчиков взяло на себя государство: оно кредитовало уральские заводы под непроданный металл, предоставляло неуставные ссуды Государственного банка. Возросшая задолженность предприятий явилась подготовительным этапом для их захвата коммерческими банками в годы нового экономического подъема.
В годы депрессии был закрыт ряд нерентабельных, преимущественно вспомогательных заводов. В результате концентрации и реконструкции производства вырос выпуск таких видов продукции, как медь, сталь, кровельное железо. Если в 1908 г. на Урале было выплавлено 32,9 млн. пудов стали и 448,8 тыс. пудов меди, то в 1909 г. соответственно — 38,9 млн пудов и 519,3 тыс. пудов.
Промышленный подъем, начавшийся в 1909 г. в России, внес некоторое оживление в развитие горнозаводской промышленности Урала только в 1910 г. В 1912 г. она достигла по основным показателям выпускаемой продукции уровня 1900 г.
Оживление промышленности на Урале было обусловлено общими для всего народного хозяйства страны причинами: последствиями столыпинской аграрной реформы, возросшей емкостью внутреннего рынка, новым этапом железнодорожного строительства. Сказались и результаты технической перестройки и концентрации производства, осуществленной в горнозаводском хозяйстве в 1900— 1909 гг.
В период 1910—1913 гг. на Урале действовало 24 горнозаводских хозяйства, из них 19 выплавляли чугун, сталь, медь и производили железо, 4 — только железо, одно вновь возникшее в 1912 г. хозяйство (Таналыкское) — только медь. Кроме того, по-прежнему действовал Усть-Катавский вагоностроительный завод Южно-Уральского металлургического общества.
В 1910—1913 гг. произошло значительное увеличение производства металла и каменного угля. Однако темпы выплавки металла в стране были более высокими, чем на Урале. Накануне первой мировой войны Юг давал 73,7% общероссийской выплавки чугуна, а Урал — 21,6%. Доля Урала в общероссийском производстве чугуна уменьшилась по сравнению с 1900 г. на 28%, доля производства стали повысилась с 14% в 1900 г. до 20,9% в 1913 г.. Урал сохранял за собой в этот период первое место по производству кровельного железа, но сократил его выпуск.
Рост концентрации производства хорошо прослеживается путем анализа следующих данных. Чугуноплавильные округа составляли три группы.
Первая состояла из шести округов, выплавлявших более 2 млн пудов чугуна. В ней выделялись Богословское и Нижнетагильское хозяйства: первое предприятие произвело в 1913 г. 14,4 млн пудов чугуна, второе — 5,4 млн пудов.
Восемь хозяйств второй группы производили более 1 млн пудов чугуна.
Пять округов производили менее 1 млн пудов чугуна. Результаты возросшей концентрации производства хорошо прослеживаются также при сравнении данных за 1900 и 1913 гг. В 1900 г. 27 частных хозяйств Урала произвели 43,9 млн пудов чугуна, имея 65 чугуноплавильных заводов.
В 1913 г. только 19 хозяйств, имея 49 заводов, выплавили 46,8 млн пудов чугуна.
В годы нового экономического подъема не было построено ни одного доменного завода. Рост производства чугуна шел за счет пуска новых домен на старых заводах, увеличения объемов доменных печей, общей технической перестройки доменного хозяйства. Увеличение производительности доменных печей свидетельствовало о техническом прогрессе на Урале, где в тот период техника в некоторых случаях достигла такого уровня, которого не наблюдалось на Юге России.
В 1907—1913 гг. продолжалось развитие комплекса казенных заводов, производящих вооружение. Его центром был Пермский пушечный завод. Металлургические заводы Гороблагодатского и Златоустовского округов снабжали его металлом. Имелись также специализированные предприятия по выпуску снарядов в Нижней Туре и холодного оружия и снарядов в Златоусте. В Боткинском округе производились паровозы. В годы депрессии казенные заводы работали с большими перебоями и многие из них были убыточны: в 1907—1909 гг. убытки составили 8126,4 тыс. руб.
Царское правительство разработало в годы нового экономического подъема программу модернизации и расширения Пермского пушечного завода, выделив на это 9162 тыс. руб. Кроме того, на развитие производства снарядов и другого военного оборудования на Златоустовском, Верхнетуринском и других заводах отпускалось 1352,5 тыс. руб. Одновременно правительство получило предложение со стороны финансовых групп, возглавляемых Русско-Азиатским банком, о передаче Пермского пушечного завода в аренду русскому и иностранному капиталу, но оно было отвергнуто. Вместе с тем производство предметов широкого
потребления на казенных заводах начало свертываться, что вело к ослаблению их роли в производстве гражданской продукции, являлось уступкой частному капиталу.
В годы депрессии и особенно нового экономического подъема произошли решающие сдвиги в финансовой организации уральской промышленности.
Наиболее характерным для этого явления было установление банковского контроля над акционированной промышленностью. Дальнейшее развитие
получили монополистические организации, действовавшие на Урале, усилилось железнодорожное строительство. Особенностью последнего было то, что проведение железных дорог на Урале, осуществляемое при участии также банковского капитала, являлось частью общего плана утверждения крупного капитала в крае. Те же самые банки, которые проводили финансовую реорганизацию горнозаводских округов, вели и железнодорожное строительство, вынашивали широкие планы перевода уральской металлургии на кокс, слияния горнозаводских округов в крупные, комбинированные комплексы.
В 1912—1913 гг. при участии банков были созданы Лысьвенское, Омутнинское, Сысертское, Южно-Уральское горнопромышленное и Симское акционерные
общества, проведена финансовая реорганизация Богословской, Невьянской и Сергинско-Уфалейской компаний. В итоге в 1913 г. из 24 действовавших горнозаводских хозяйств на Урале акционерную форму имели 17, а акционерный капитал увеличился с 63 млн руб. в 1910 г. до 125,3 млн приходилось 36,3 млн руб., или 29%.
Под контролем иностранного капитала оказались основные производители меди на Урале: Сысертское, Кыштымское, Южно-Уральское горнопромышленное
общества. Они принадлежали английскому капиталу. Бельгийский капитал контролировал Южно-Уральское анонимное общество, французский — Камское и Комаровское. К 1913 г. англичанам принадлежало 23,2 млн руб., французам — 10,5 млн руб., бельгийцам — 2,6 млн руб., или соответственно 18,5%, 8,3 и 2% всего уральского акционерного капитала.
Этим, однако, не исчерпывались роль и место иностранного капитала в горнозаводской промышленности Урала. При проведении акционирования и финансовых реорганизаций на других уральских предприятиях русские коммерческие банки также привлекали иностранный капитал. Английский и французский капитал принимал участие в акционировании Богословского, Лысьвенского, Невьянского, Верх-исетского, Белорецкого и других обществ. Отмечая переплетение интересов русского и иностранного капитала в крупной промышленности России, В. И. Ленин писал в 1912 г.:
«Американские, английские, немецкие капиталисты собирают прибыль при помощи русских капиталистов, которым перепадает очень хорошая доля. Взять, например, Ленские золотые прииски или горнопромышленные предприятия на Урале. Сколько миллионов поделили здесь иностранные и русские капиталисты!».
Но ведущая роль в финансировании уральских предприятий оставалась за русскими коммерческими банками, главным образом петербургскими, установившими в годы нового экономического подъема контроль над большинством уральских предприятий. Так, в 1913 г. Азовско-Донской банк стал основным владельцем Богословского и Лысьвенского обществ, Торгово-промышленный — хозяином Сергинско-Уфалейского товарищества, Невьянским владел Сибирский торговый банк. Значительными были позиции русских коммерческих банков и в других уральских акционерных компаниях. Окончательно банковский контроль над уральской промышленностью был установлен в годы первой мировой войны.
Контроль банковского капитала над уральскими предприятиями был только одной из сторон сложного процесса утверждения финансового капитала в уральской промышленности. Другой его стороной было участие Урала в монополистических организациях.
По-прежнему на Урале действовали синдикаты «Кровля» и «Медь». Основными участниками «Кровли» стали горнозаводские округа, которые в годы промышленной депрессии еще сохраняли независимость от финансового капитала. Банковский капитал тогда еще не вовлек их в сферу своего влияния, и «Кровля» оставалась уральской монополией. Отсюда и непрочность положения «Кровли»: если в первый год своего существования этот синдикат контролировал почти 70% производства кровельного железа, то к 1911 г.— всего 23%. Не имея поддержки со стороны финансового капитала, «Кровля» не смогла выдержать конкуренции со стороны аутсайдеров, которыми стали некоторые заводы, не вошедшие в синдикат, а также земства, скупавшие железо. В годы нового экономического подъема позиции «Кровли» продолжали слабеть. Предрешен был вопрос о слиянии ее с более мощным синдикатом «Продамет», влияние которого на Урале усиливалось.
В период кризиса и депрессии «Продамет» вступил в острую конкурентную борьбу с уральской промышленностью. Одновременно синдикат заключил договоры, координирующие действия на рынках продажи металла с такими уральскими обществами, как Богословское и Камских заводов. Начиная с 1910 г., Богословское общество получало от «Продамета» премии за отказ от увеличения выплавки металла. Только в 1912—1914 гг. общество получило за это 453 тыс. руб. премиальных выплат.
Создавая в стране «металлический голод», «Продамет» получал огромные прибыли. В годы нового экономического подъема он несколько ослабил конкурентную борьбу против уральских заводов, особенно на сибирских рынках. Таким образом, вводя в сферу своего влияния через акционирование
основное ядро уральских предприятий, финансовый капитал готовился более активно включить их и в общероссийские монополистические организации.
Уральские заводы успешно участвовали в крупнейшей монополистической организации «Медь», неразрывно связанной с торговым домом «Вогау и К». Последний, выступая в роли посредника между медеплавильными и медепрокатными заводами России, кредитовал уральские заводы в размере до 80% стоимости сдаваемой ему продукции. В синдикат постепенно вошли все крупнейшие предприятия Урала, производившие медь. В годы нового экономического подъема положение синдиката окрепло.
Помимо отмеченных монополистических объединений, уральские предприятия участвовали также в синдикатах «Гвоздь», «Проволока», «Жесть», «Асбест» и др.
Бурное развитие новых отраслей техники, перевооружение армий и флотов в начале века повлияли на состояние цветной металлургии, прежде всего медной промышленности, основной базой которой в России являлся Урал. В результате повышения спроса на медь на мировом и внутреннем рынках сокращение ее выплавки в конце XIX в. сменилось возрастанием масштабов производства после экономического кризиса 900-х годов.
В 1904 г. на Урале было получено 265,9 тыс. пудов меди, в 1909 г.— 519,4, в 1913 г.— 966,5 тыс. пудов, т. е. выпуск металла увеличился в 3,6 раза. При этом роль Урала, несмотря на интенсивное освоение новых меднорудных районов (Кавказа и Казахстана), оставалась стабильной: заводы края поставляли около половины выплавляемой в стране меди.
Перспективная отрасль оказалась притягательной для акционерного капитала, приток которого сопровождался концентрацией производства, переоборудованием рудников и заводов в соответствии с требованиями времени. Строившиеся специализированные предприятия оснащались новейшей, главным образом американской и германской, техникой.
Главенствующее положение в отрасли занял иностранный капитал, преимущественно английский, под эгидой которого возникли Кыштымская и Таналыкская медные корпорации. Продолжительное время (до 1912 г.) ведущие позиции в отрасли сохранял Богословский горный округ, но из-за отсутствия в нем разведанных крупных месторождений и нежелания владельцев нести дополнительные расходы по совершенствованию производственного процесса в предвоенные годы первенство перешло к Кыштымскому округу. Хозяйничавшие здесь английские предприниматели во главе с Уркартом свернули доменную плавку, сделав ставку на извлечение из комплексных местных руд меди и золота.
Англичане при участии русских горных инженеров разработали эффективную технологию, позволявшую эксплуатировать преобладавшие в крае серноколчеданные руды (пириты) с низким содержанием металла. Пиритную плавку, открывавшую широкие возможности перед отраслью, вскоре внедрили на своих заводах владельцы Богословского, Верх-исетского, Сысертского округов.
В связи с падением спроса на черновую медь акционеры были вынуждены наращивать выпуск рафинированной электролитической меди, используя при этом зарубежные и отечественные научно-технические достижения.
На всех стадиях медеплавильного производства дефицитное древесное топливо было заменено каменным углем. Несмотря на увеличение производства меди, потребность в ней удовлетворялась не полностью, значительную часть металла приходилось импортировать.
Сосредоточение одной из ведущих отраслей горнозаводской промышленности в руках иностранцев наносило ущерб экономике и природным ресурсам края. Большая часть прибыли поступала в сейфы иностранных банков. В погоне за высокими доходами иностранцы совершенно не заботились об окружающей среде, в зоне действия медеплавильных заводов от вредных газов существенно пострадали леса и сельскохозяйственные угодья. Это были тревожные симптомы надвигавшейся на Урал экологической опасности.
В период империализма Урал сохранял значение второго после Сибири района золотодобывающей и первого в стране центра платиновой промышленности.
Ежегодно в среднем на Урале получали около 600 пудов золота, добыча которого постепенно смещалась на юг региона, платиновые же месторождения находились в его средней и северной зонах.
В годы экономического подъема в крае действовало до 50 драг. Около 30 из них использовались на месторождениях платины, остальные — на промывке золота. Но на долю дражного способа приходилось менее 20% добываемого золота. Двигатели разнотипных заграничных драг были маломощными, а рабочие механизмы быстро изнашивались на твердых местных породах грунта. Недостатки импортных горных машин были учтены при налаживании производства драг на Невьянском заводе. Отечественные драги, поначалу недоверчиво встреченные специалистами, получили затем высокую оценку. В отличие от многих зарубежных они были оснащены двигателями внутреннего сгорания, более надежными и легкими в сравнении с паровыми.
По мере отработки богатых россыпей с применением драг они переводились на старательский способ добычи. Артелями старателей добывалась большая часть россыпного и некоторое количество жильного золота. Истощение перспективных россыпей и ошибочное заключение геологов, полагавших в начале XX в., что запасы россыпного золота в крае почти иссякли, обусловили интенсивное освоение коренных месторождений.
Разработка жильного золота требовала солидных капиталовложений, закупки дорогостоящего оборудования. Кроме того, она сопровождалась немалым риском, ибо нередко неверный прогноз мог привести к банкротству. Тем не менее в разработку жильного золота все активнее внедрялся крупный капитал, в том числе и иностранный; акционерные компании завладели ведущими районами золотодобычи: Кочкарским, Джетыгарским, Березовским.
Вытеснение мелких предпринимателей, отвлечение рабочей силы на развернувшееся железнодорожное строительство привели к сокращению в предвоенные годы добычи россыпного золота. В то же время возрастало поступление жильного золота от крупных фирм. Оснастив промыслы современной техникой, предприимчивые акционеры приступили к переработке отвалов, скопившихся на рудниках за многие десятилетия.
Позиции иностранного капитала были очень сильны в платиновой промышленности. Львиную долю платины добывала и скупала у владельцев мелких приисков «Парижская анонимная платинопромышленная компания». Три четверти сырого металла отправлялось ею на аффинажные заводы Франции.
Мелкие и средние платинопромышленники, страдавшие от произвола скупщиков-иностранцев, требовали от правительства запрета на вывоз неочищенной
платины. В ответ на многочисленные ходатайства правительство в 1909 г. приняло решение о строительстве на Урале при посредстве государственного банка аффинажного завода. Вывозимая за границу платина стала облагаться пошлиной в размере 30% ее стоимости. Однако до начала империалистической войны аффинажный завод на Урале так и не был построен. Отказало правительство и частным предпринимателям, выдвигавшим проекты создания подобных предприятий в центрах добычи платины. В результате иностранный, прежде всего французский, капитал продолжал оставаться хозяином положения в важной отрасли горной промышленности.
В период депрессии и нового экономического подъема продолжало ухудшаться положение соляного дела в Прикамье. Добыча соли здесь росла очень медленно: в 1901 г. было произведено 18,7 млн пудов, в 1908 г.—19,4, в 1913 г.— 21,6 млн пудов. Причину замедленного развития пресса объясняла технической отсталостью отрасли, забывая о том, что себестоимость выварочной соли, выкачивавшейся из скважин в виде рассола, была намного выше в сравнении с самосадочной и каменной солью. Дешевая баскунчакская и донецкая соль суживала рынок сбыта «пермянки», территория потребления которой ограничивалась в начале XX в. севером Европейской России. В борьбе за существование пермские солепромышленники были вынуждены значительно усовершенствовать технологию выварки соли, модернизировать оборудование, широко использовать каменный уголь вместо дефицитных дров.
В 1907 г. Лесной департамент повысил цены на дрова, отпускавшиеся из казенных дач, почти вдвое. Столь значительное удорожание топлива поставило владельцев промыслов, не имевших собственных лесных дач, в крайне тяжелое положение. Их ходатайства о снижении цен на топливо, изменении транспортных тарифов не принимались во внимание официальными органами, так как потребности страны в соли могли быть удовлетворены и без Прикамья. Тем не менее владельцы соляных промыслов добились от правительства разрешения на постройку железнодорожной ветви с подъездными путями к промыслам от станции Солеварни до Дедюхинского завода. Перед войной на трассе будущей дороги начались изыскательские работы.
Экономический кризис и промышленная депрессия начала XX в., осложнявшие положение горнозаводской промышленности, увеличили масштабы безработицы. Опасаясь новых политических выступлений рабочих, царизм прилагал усилия для расширения рынка труда на Урале за счет развития фабрично-заводской и мелкой промышленности. С этой целью после первой русской революции был отменен закон об ограничении «огнедействующих заведений».
Развитию фабрично-заводской промышленности способствовала благоприятная конъюнктура и наличие на Урале больших запасов сырья.
В 1907 г. в регионе насчитывалось 517 фабрично-заводских предприятий, в 1913 г.— уже 571. Больше всего было предприятий по обработке пищевых продуктов, на втором месте находились предприятия по обработке животных продуктов, на третьем — по обработке металлов. В этих группах производств была занята почти четвертая часть фабричных рабочих: 10 843 из 46 595 человек.
Значительно возросли к 1913 г. производственные мощности металлообработки. Наиболее крупными предприятиями этой отрасли были судостроительные
заводы Любимова и братьев Каменских в Перми. Остальные предприятия производили главным образом локомобили, горно-шахтное и пожарно-техническое оборудование.
Географическое положение Урала, прокладка железных дорог, связывавших его с Сибирью и Средней Азией, обусловливали успешное развитие кожевенной промышленности, превратили его в один из ведущих центров страны по обработке кожевенного сырья, поступавшего из сельскохозяйственных районов края, из Сибири, Казахстана и Монголии. Кожевенные заводы сосредоточивались в Прикамье и в Уфимской губ. На Урал в немалой степени благодаря Ирбитской ярмарке завозилось также много шерсти, что способствовало развитию здесь суконной и пимокатной промышленности.
В капиталистически организованную отрасль превратилось мукомольное дело. Наряду со старым районом развития этой отрасли — Екатеринбургским (Исетским) появился и быстро набирал силу Челябинский район.
Водяные мельницы уступили место мощным паровым, производившим ежегодно около 20 млн пудов муки разных сортов. Преимущества Челябинского района заключались в том, что мельницы строились здесь поблизости от железнодорожных станций. В Екатеринбургском же районе многие мельницы, возникшие на берегах Исети и переоборудованные затем в паровые, были удалены от железных дорог.
Мукомольной промышленности Урала приходилось выдерживать сильную конкуренцию со стороны подобных предприятий Сибири, перерабатывавших
значительную часть сибирской пшеницы. Чтобы увеличить приток зерна из азиатской части России, представители Екатеринбургского района настаивали на постройке железнодорожной линии Екатеринбург—Курган, участок которой до Шадринска был сдан в эксплуатацию в 1913 г.
Одними из самых перспективных отраслей фабрично-заводской промышленности региона становятся деревообрабатывающая и лесохимическая.
Заготовки товарного леса на продажу увеличили как казенное лесное ведомство, так и горнозаводчики.
В домонополистический период край поставлял на волжские рынки в основном круглый лес, теперь, особенно в годы экономического подъема, все большее место занимали пиломатериалы и готовые изделия. Кроме того, если раньше лесная промышленность развивалась лишь попутно с горнозаводской, то теперь она приобретала самостоятельное значение. В предвоенные годы стали возникать акционерные общества, которые взяли курс на создание крупных, хорошо оснащенных предприятий. В 1911 г. в окрестностях Перми был пущен лесопильный завод Балашовой, продукция которого по договору с Русско-Английской торговой палатой должна была вывозиться в Великобританию. Предприятия Николае-Павдинского общества наряду с удовлетворением запросов внутреннего рынка были также ориентированы на экспорт. Посредничество с зарубежными покупателями брали на себя лесные фирмы Петербурга. Предприятия
акционерных владельцев вытесняли из лесной промышленности хозяев мелких «однорамных» лесопильных заводов, диктовали цены на выпускаемую
продукцию.
Выжиг угля, осуществлявшийся в огромных масштабах для нужд металлургии, сопровождался потерей ценных химических элементов переугливаемой древесины. Попытки получения в углевыжигательных печах наряду с углем продуктов сухой перегонки к успеху не привели, и страна удовлетворяла свои запросы в них главным образом за счет импорта, что дало толчок развитию самостоятельной лесохимической отрасли.
Основными потребителями продуктов сухой перегонки были химическая и текстильная промышленность. Не случайно первое специализированное
предприятие на Урале основал в 1906 г. известный московский фабрикант С. Морозов. Построенный на его средства Ивакинский завод во Всеволодо-Вильвенской даче отправлял значительную часть продукции за рубеж. К 1913 г. на Урале действовало уже три предприятия, выпускавших древесный спирт, уксусную кислоту и другие ценные химические вещества.
Потребности края в бумаге длительное время удовлетворялись за счет Финляндии и Прибалтики. Небольшие бумажные фабрики поставляли в основном низкосортную бумагу и испытывали недостаток сырья, которым служили текстильные отходы. В предвоенный период мощности фабрик расширились, а вместо «тряпья» в технологическом процессе стала использоваться древесная масса. В 1913 г. на Урале имелось шесть бумажных фабрик и один целлюлозный завод. Однако удельный вес края в производстве бумаги составлял менее 5% от всероссийского.
Бурно развивалась в 1907—1913 гг. мелкая промышленность. Валовой оборот мелких промышленных заведений в Пермской губ. увеличился в 1913 г. по сравнению с концом XIX в. в 3—4 раза. Этому способствовало продолжавшееся расслоение крестьянства и изменившиеся условия развития горнозаводской промышленности, закрытие в горнозаводских округах устаревших заводов. Безработное население более активно стало заниматься разными промыслами. Опасаясь массовых выступлений оставшегося без работы горнозаводского населения, горнозаводчики и правительство стали менять свою позицию по отношению к дальнейшему развитию мелкой промышленности. Временно отступив от традиционной политики сдерживания мелкого производства, горнозаводчики теперь рассматривали его как новый рынок сбыта металла.
В структуре мелкой промышленности горнозаводских уездов преобладала металлообработка: изготовление разнообразного инструмента, посуды, сельскохозяйственного инвентаря и машин, экипажей на «железном ходу». В негорнозаводской зоне получили распространение промыслы, связанные
главным образом с обработкой древесины и сельскохозяйственного сырья: бондарный, смоло-дегтярный, овчинно-шубный, пимокатный и др.
Особое место занимали художественные промыслы: производство дымковской игрушки, роспись соликамских икон, ковроткачество, отражавшие этнографические и бытовые особенности различных уголков Урала. Широкой известностью за пределами края пользовались нарядные невьянские сундуки и тагильские расписные подносы.
В период империализма усилился процесс социального расслоения мелких производителей. На крайних полюсах находились выбившиеся в ряды буржуазии и растущая прослойка пролетариата. Но все же основная масса мелких производителей стремилась за счет усиления эксплуатации наемных рабочих, удлинения рабочего дня выдержать натиск крупного капитала и сохранить положение хозяев-товаропроизводителей.
Основная масса изделий мелкой промышленности сбывалась на местных рынках. За пределы Урала, преимущественно в Сибирь, на Дальний Восток и в Среднюю Азию вывозилась главным образом металлопродукция: инструменты, сельскохозяйственные машины и инвентарь — плуги, бороны, жатки, веялки, топоры, лопаты, серпы, косы и проч.
В годы нового экономического подъема на Урале широко развернулось железнодорожное строительство. Если за 1901 —1910 гг. здесь появилось всего 687 км железных дорог, то в 1911— 1914 гг. было построено и начато строительство 3160 км. Железнодорожное строительство проходило под контролем русских коммерческих банков с широким участием иностранного капитала. Финансирование осуществляла ведущая девятка петербургских коммерческих банков при руководящей роли Сибирского торгового, Русско-Азиатского и Международного банков. Сибирский банк возглавил синдикат по финансированию Западно-Уральской железной дороги, а Русско-Азиатский — Северо-Восточно-Уральской железной дороги.
Финансовый капитал тесно увязывал железнодорожное строительство с перспективой решения кардинальной проблемы: перевода уральской металлургии
на кокс. В 1912 г. в связи с учреждением акционерного общества Кузнецких каменноугольных копей его учредители С. С. Хрулев (председатель правления Международного банка) и В. Ф. Трепов получили концессию на ширококолейную ветку от с. Кольчугина до разъезда Юрга Сибир-ской магистрали. Предполагалось, что эта магистраль обеспечит подвоз кокса для металлургии Среднего Урала. Крупные уральские хозяйства (Богословское, Верх-исетское, Алапаевское) приобрели в Кузнецком бассейне угленосные участки. Ряд уральских доменных заводов был подготовлен к переводу на коксовую плавку.
В годы промышленного подъема строились Северо-Восточная (Тавдинская) линия, железные дороги Тюмень—Омск (1909—1913 гг.), Синарская—Шадринск (1911 —1913 гг.), Лысьва—Бердяуш (1913—1916 гг.).
Кроме того, проектировались магистрали: Казань—Екатеринбург, Орск—Бердяуш, Уфа—Оренбург, Обь—Урало-Беломорская дорога длиной 1280 верст. В 1914 г. было начато строительство железных дорог Белорецкой и Троицко-Орской.
В 1909 г. была сдана в эксплуатацию линия Екатеринбург-Кунгур-Пермь, соединившая промышленно развитый Средний Урал более коротким путем с центральными районами страны. Из строившихся магистралей наиболее важное значение имели Западно-Уральская (Лысьва—Бердяуш) и Тавдинская. Первая обеспечивала заводы кизеловским углем и байкальской рудой, вторая открывала доступ к нетронутым лесам Урала и Западной Сибири и позволяла резко увеличить заготовку древесного топлива. Кроме того, Тавдинская дорога связывала Волжско-Камский и Обско-Иртышский речные бассейны и тем самым разгружала Транссибирскую магистраль.
Горнозаводчики Южного Урала, заручившись поддержкой влиятельной московской буржуазии, добивались от правительства разрешения на постройку ветки от Самаро-Златоустовской железной дороги через Орск до Магнитогорского железорудного месторождения. В случае получения субсидии они выражали готовность построить у горы Магнитной крупный металлургический завод с использованием кузнецкого кокса.
Однако намерения горнозаводчиков встретили противодействие правления Русско-Азиатского банка. Принадлежавшее ему акционерное общество Троицкой железной дороги отстаивало другое направление — Орск—Троицк—Кустанай, одобренное железнодорожным департаментом.
Возросла в эти годы роль водного транспорта, пополнившегося новыми типами судов. Уходил в прошлое сплав караванов по Чусовой и Белой, так как теперь большая часть горнозаводских грузов отправлялась по железным дорогам.
Речной флот Урала, сосредоточенный в руках крупнейших пароходовладельцев: Мешкова, Любимова, братьев Каменских — наращивал перевозки грузов и пассажиров. Серьезное внимание уделялось смешанному водно-железнодорожному сообщению. В 1912— 1913 гг. детально прорабатывался проект Трансуральского водного пути, предусматривавший сооружение канала в пониженной части Уральского хребта для прохода судов со средней осадкой, использование которых позволило бы увеличить грузооборот между Европейской Россией и Сибирью.
После значительного сокращения в 1907— 1909 гг. численности рабочих, в 1910— 1913 гг., в период нового экономического подъема, начался ее рост. В 1913 г. общая численность лиц наемного труда на Урале составила 1205 тыс. человек, в их числе было: горнозаводских и фабрично-заводских рабочих — 261,5 тыс., рабочих мелкой промышленности — 330 тыс., строительных — 100 тыс., рабочих транспорта и связи — 91,5 тыс. Остальные категории лиц наемного труда, включая сельскохозяйственных рабочих, составляли 422 тыс .
Техническая реконструкция, появление новых предприятий вели к перемещению рабочих. Особенно энергично этот процесс шел на крупных заводах: Надеждинском, Мотовилихинском, Лысьвенском и др. Так, пришлые рабочие в 1905 г. на Мотовилихинском заводе составляли 64%, в 1911 г.— свыше 80%, на Лысьвенском в 1914 г.— 86%.
В новых условиях капиталисты все более широко использовали дешевый женский и детский труд. В 1910— 1914 гг. в фабрично-заводской промышленности число женщин возросло с 5,7 тыс. до 6,6 тыс., составив соответственно 12,5 и 13,6% общего числа работавших. Самый большой процент женщин, занятых в обрабатывающей промышленности, был в производствах по обработке волокнистых веществ, а также в бумажном и полиграфическом. Так, из 6050 рабочих, занятых на предприятиях по обработке волокнистых веществ, женщин было 3222 (53,3%). Процент женщин в горнозаводской промышленности и на транспорте был низким.
Значительным в фабрично-заводской промышленности был процент малолетних рабочих и подростков (в 19-10—: 11,7% общего числа работающих, в 1914 г.— 12,4%).
В горнозаводской промышленности среднегодовая заработная плата рабочих, значительно увеличившись в 1905—1907 гг., затем стала резко снижаться. Почти половина рабочих получала менее одного рубля в день, более двух пятых (43,7%) — от 1 до 2 руб. При этом прожиточный минимум на Урале (1914 г.) составлял для семьи из четырех человек в год 299—332 руб. Большим бедствием для рабочих горнозаводского Урала были систематические задержки заработной платы, особенно частые в 1907—1912 гг. В этот период многие горнозаводские предприятия испытывали финансовые трудности, которые заводовладельцы перекладывали на плечи рабочих.
В фабрично-заводской промышленности Урала в результате событий революции 1905—1907 гг. заработок рабочих тоже повысился, однако их годовая заработная плата (1913 г.) была на 18,5% ниже, чем в среднем по России.
В 1907—1913 гг. в промышленности Урала резко возросло штрафование рабочих. В Пермской губ. число оштрафованных на фабрично-заводских предприятиях составляло в 1901 г. 8,3% общего числа рабочих, в 1913 г.— 31,8%.
