Содержание статьи
Обострение классовой борьбы в сфере идеологии на Урале от движения раскольников — старообрядцев
Раскол русской церкви в середине XVII в. стал одним из крупнейших явлений общественно политической жизни страны. За церковно-догматическими спорами ясно ощущались противоречия эпохи начинавшегося «нового периода» русской истории.
Первыми распространителями раскола на Урале и в Зауралье стали виднейшие деятели староверия, сосланные сюда протопоп Аввакум и священник Лазарь. В долгом 13-недельном пути в ссылку из Москвы в Тобольск осенью-зимой 1653 г. страстный проповедник раскола протопоп Аввакум был в Соли Камской, Верхотурье, Туринске. Возвращаясь из ссылки в 1664 г., он «по все городам и по селам, во церквах и на торгах кричал, проповедал». Сосланные на Урал и в Сибирь сторонники «старой веры» «оставили след раскольничества своего в людех препростых».
Крушение прежних представлений крестьян о справедливом царе, с которыми местное население связывало право па переходы как «естественное и жизненно важное состояние», право на защиту от проезжих служилых людей, т. е. от произвола местной администрации и т. д., что и вызвало распространение па Урале и в Зауралье мнения, что царь Алексой Михайлович — «антихрист» или «послушник антихриста», нашедшего свое отражение в полемических сочинениях. Эти сочинения очень тесно смыкались с крестьянскими челобитными, обосновывавшими законность и справедливость борьбы против светских и церковных властей. Именно в крестьянских челобитных яснее всего видна социальная обусловленность протеста в его религиозной оболочке. Крестьяне, укрывшиеся в д. Мостовке в марте 1681 г. от преследовавших их воинских людей, угрожая самосожжением, потребовали в челобитной, направленной царю:
«Пожалуй нас… вели нам быть в старой вере, да… вели дать твои царский указ… чтоб те приказные люди к нам нагло не приезжали, ради своей бездельный корысти, и нас бедных не разоряли».
Широкое распространение мнений об «антихристовой» природе царской власти сопровождалось сысками раскольников, объявленных по решению собора 1666-1667 гг. «вероотступниками, боголживниками и церковными мятежниками». Розыск староверов затрагивал значительную часть черносошного крестьянства, посадских жителей, низшего духовенства Урала, тесно связанного с интересами крестьянских «миров».
Стремление уйти из мира, где господствует «антихрист», спастись бегством от его слуг по сути стало религиозным переосмыслением бегства от произвола, роста налогов, десятинной пашни и т. д. Кроме того, важную роль для крестьянского сознания имело убеждение в неизбежной (и скорой!) гибели «антихристова царства», а следовательно, в наказании тех, кто преследовал, мучил и казнил, и в воскрешении и награждении пострадавших от «слуг антихристовых». Протест религиозный теснейшим образом был переплетен в расколе с протестом социальным. Идейный вождь раннего раскола протопоп Аввакум призывал «не токмо за имение святых книг, но и за мирскую правду… душа своя положить».
В этих условиях на Урале, в Зауралье появились многочисленные скиты, целые старообрядческие слободы. Один из таких скитов возник в конце 70-х годов XVII в. на реке Березовке, неподалеку от Ялуторовской слободы. Сюда собралось, «оставя домы свои с животы и скот», до 1700 человек из уездов Западной Сибири и Урала. Во главе этой старообрядческой общины стал священник Доментиан (в монашестве Даниил), находившийся прежде в ссылке вместе с протопопом Аввакумом, священником Лазарем, дьяконом Федором и некоторыми другими деятелями русского раскола. В скиту Даниила, судя по доносу, поступившему в Тобольск, «за царское здравие не молятся». После действий «увещевателей» — служилых людей и духовенства, затворившиеся в скиту Даниила люди подожгли свои избы, «на жжение уготованные», и погибли, проклиная и царя, и архиереев, и господствовавшую церковь.
Самосожжения получили широкое распространение на Урале и в За-уралье в конце XVII в.
В то же время складывались элементы организации у старообрядцев края. Идейным центром местного раскола стал скит Авраамия (находившийся на реке Ирюме), происходившего из семьи сибирских служилых людей, беглого монаха Далматовского монастыря. Скит Авраамия поддерживал постоянные связи со старообрядческими центрами Керженца, Дона, Вятки. Авторитетный в среде урало-сибирского раскола, скит Авраамия и его преемников (Тарасия, Мирона Галанина) сохранял свое влияние и в XVIII в. и в первой половине XIX века. В конце XVII в. в Приуралье в скитах по рекам Сепыч, Лысьва и Очер нашли прибежище староверы из числа беглых стрельцов, участников восстаний 1682, 1689 и 1698 гг.
Распространение старообрядчества на Урале во второй половине XVII в. оказало большое влияние на общественную жизнь Урала, на «наивный монархизм» его тружеников. Сохранив веру в царскую власть — заступницу за крестьян, уральское крестьянство разуверилось в конкретном царе, увидев в нём и во всех властях Российского государства враждебную и по сути незаконную силу. Старообрядчество формулировало хотя и иллюзорную, но альтернативу существующему строю.
«Апелляция к прошлому крестьянских участников староверия не являлась… фактором попятного исторического движения. Обращение «назад», поскольку речь идет о социальном протесте, представляется «фактором поступательного общественного развития, хотя действие его было медленным и ограниченным».
Таким образом, сфера идеологии отражала борьбу классов. С одной стороны, официальная, эксплуататорско-крепостническая система идей, выразителем которой было государство и его агенты на местах. С другой — искания, чаяния и представления трудовых масс Урала, крестьян и посадских людей, противоречащие угнетательской по своей сути официальной идеологии.
