Россия встретила первую мировую империалистическую войну в условиях острого социально-экономического, политического и революционного кризиса. Уже в начале 1914 г. наметились явные признаки промышленного спада. Война поставила экономику страны в еще более трудное положение. С одной стороны, она обнажила все слабости, диспропорции капиталистического хозяйства, а с другой — отразила всю его неподготовленность к выполнению поставленной новыми
условиями задачи — массовому производству военной продукции.
Экономика Урала к началу первой мировой войны находилась в сложной и противоречивой полосе развития. Развернувшаяся в годы нового экономического подъема техническая перестройка главной отрасли экономики края — горнозаводской промышленности — еще не была завершена.
Это касалось таких крупнейших хозяйств, как Богословское, Нижнетагильское, Белорецкое и др. Устанавливая контроль над перестраивавшейся горнозаводской промышленностью, коммерческие банки вели непрекращавшуюся борьбу между собой, делили захваченную добычу, пожинали плоды спекулятивной прибыли. Одновременно финансовый капитал вел на Урале крупное железнодорожное строительство. Но и оно к началу войны также еще не было завершено. В процессе перестройки находились и казенные заводы — основной поставщик военной продукции.
К началу войны их насчитывалось семь, они производили артиллерийские орудия, снаряды, холодное оружие, винтовки. Частные же заводы военные заказы не исполняли. Считая войну кратковременным явлением, правительство до лета 1915 г. не принимало серьезных мер к привлечению частной промышленности Урала к работе на военные нужды. В результате, как это было отмечено в одной из записок горнопромышленников, «уральская промышленность, несмотря на принятые ею энергичные меры… поздно начинала занимать подобающее ей место в изготовлении предметов обороны» .
Сразу же после начала войны, уже во второй половине 1914 г., казенная промышленность приступила к массовому производству военной продукции. К середине 1915 г. путем интенсификации производства казенным заводам Урала удалось увеличить исполнение некоторых военных заказов в 2—4 раза. В 1914—1915 гг. казенные заводы произвели 5,2 млн снарядов (13% общеимперского производства), кроме того, Пермский завод произвел в 1914—1916 гг. более 15 тыс. крупнокалиберных снарядов. Крупным производителем винтовок стал Ижевский завод. Казенные заводы в 1914—1916 гг. сохранили на прежнем уровне выпуск чугуна, но полностью прекратили производство кровельного железа, что объяснялось полным переводом их на выпуск военной продукции: почти вдвое было
увеличено производство сортового железа, проволоки и снарядной стали.
Крупная буржуазия, владевшая частной промышленностью Урала, в 1914 — начале 1915 г. приняла участие в ряде совещаний с представителями правительства, где шел усиленный торг о величине, ценах и условиях военных заказов. Правительство пошло навстречу горнозаводчикам.
Летом 1915 г. на Урале с целью изучения его возможностей в производстве военной продукции побывала комиссия во главе с генералом Маниковским. Основные требования горнозаводчиков, выдвинутые перед правительством, были изложены в особой записке. По их мнению, заказы должны были поставляться на основе «взаимности выгод» или, иначе говоря, как можно дороже, а производственные и технические требования при приеме продукции должны были быть смягчены.
Тяжелое положение на фронтах, сложившееся в 1915 г., острый недостаток вооружения и военных припасов заставили правительство полностью капитулировать перед требованиями буржуазии. Военные заказы были приняты по повышенным ценам, технические нормы продукции смягчены. Общая стоимость заказов, полученных горнозаводчиками, составила около 200 млн руб. Милитаризация уральской экономики не привела к росту выпуска продукции.
Кризисное положение проявлялось особенно остро в действии трех факторов: неудовлетворительной работе транспорта, нехватке рабочих рук, недостатке топлива и сырья.
Отрицательное влияние на состояние экономики оказала дезорганизация железнодорожного транспорта. Так, уже в первый год войны было отправлено для нужд фронта с Пермской железной дороги 7,5 тыс. вагонов (60%) из имевшихся у нее 12,5 тыс. Загрузка железных дорог перевозками военных грузов привела к значительным трудностям в обеспечении заводов сырьем.
Нехватка рабочих рук носила и относительный, и абсолютный характер. В первый год войны правительство допустило ошибку: на фронт была призвана значительная часть квалифицированной рабочей силы с заводов Урала. Только в результате первых мобилизаций запасных с заводов ушло 12,5% рабочих, а всего в первый год войны — 22,3%. Наиболее значительными были эти цифры в отраслях, обеспечивавших заводы топливом и рудой: в первый год войны из уральских округов ушло 43,7% рабочих, занятых на лесных и вспомогательных операциях.
Нехватка рабочих рук была вызвана не только мобилизацией рабочей силы на фронт, но и особой политикой буржуазии. Ее устраивали только дешевые рабочие руки. Спекулируя на объективно создавшихся трудностях в обеспечении заводов рабочей силой, буржуазия добилась милитаризации труда на заводах, перевода рабочих на положение военнообязанных, более усиленного применения низкооплачиваемой рабочей силы — женщин, подростков. Со второй половины 1915 г. стал интенсивно применяться труд военнопленных.
В результате в составе рабочих произошли значительные изменения. В 1915 г. из 141 607 человек, занятых в горнозаводской промышленности, рабочих-мужчин насчитывалось 105 165 (74,2%), женщин-работниц — 12 355 (8,7%), военнопленных — 24 087 (17,1%) 2. При этом в таких крупных округах, как Лысьвенский, Богословский и др., процент военнопленных к общей массе рабочих достигал 27,5%, к ноябрю 1917 г. он вырос до 44%.
В годы войны происходило значительное сокращение производства основного продукта черной металлургии — чугуна. Процентное отношение выплавленного на Урале чугуна ко всему его производству в стране упало с 21,6% в 1913 г. до 19,8 в 1916 г., в то время как на Юге оно возросло, составив соответственно 73,7 и 75,9%.
Война усилила кризисные моменты, проявлявшиеся и ранее в диспропорции между основной, заводской отраслью в горнозаводских хозяйствах и их топливно-сырьевой базой. При общем увеличении цен на продукты производства они особенно возросли на древесное сырье (в 1916 г. по сравнению с 1913 г.— на 50%) 4. Недостаток рабочих рук и кризис на транспорте отразились прежде всего на объеме и темпах заготовок топлива и руды, что в свою очередь прямо сказалось на выплавке чугуна. В 1915—1916 гг. из-за недостатка топлива на Урале были остановлены 22 доменные печи и 11 работали не с полной нагрузкой.
Иначе обстояло дело с изготовлением железа, стали и меди. В общероссийском производстве доля Урала по железу и стали (полупродукт) в 1913 г. составила 20,9%, в 1916 г.— 22,1%. При значительном сокращении выплавки меди в стране (с 2048 тыс. пудов в 1913 г. до 1304 тыс. в 1916 г.) на Урале этого почти не произошло: в 1913 г. было произведено 997 тыс. пудов, в 1916 г.— 943 тыс.
Вместе с тем в годы войны продолжалась техническая перестройка почти во всех крупных горнозаводских хозяйствах, начатая в период нового экономического подъема, как по наращиванию производственных мощностей, так и по пуску новых предприятий. Несмотря на сокращение общей выплавки чугуна, производительность доменных печей повысилась: на одну домну в 1912 г. в среднем было выплавлено 693 тыс. пудов чугуна, в 1916 г.— 780 тыс.
Одновременно происходил рост числа и емкости мартеновских печей: в 1913 г. было 69 печей общей емкостью 1188 т, в 1916 г.— 75 печей емкостью 1648 т. Для сравнения отметим, что на Юге России имелось 87 печей общей емкостью 2553 .
Руководившие уральскими акционерными обществами коммерческие банки вынашивали планы организации производства по отраслевому принципу при условии широкой кооперации между отдельными хозяйствами.
Показателен в этом отношении пример Кыштымского общества, имевшего тесные производственные связи с Южно-Уральским горнопромышленным обществом. Азовско-Донской банк обдумывал проект слияния Верх-исетского и Сысертского обществ (в связи с предполагаемой покупкой последнего у английского капитала). Этот же банк, купив Комаровское общество, поставил вопрос о его слиянии с Богословским обществом. Международный банк, скупивший акции Белорецкого общества, планировал использовать заводы округа для кооперации с заводами «Коломна—Сормово».
Русско-Азиатский банк имел широкие планы развития Алапаевского округа с переводом его доменных заводов на коксовую плавку. Поставленная в годы нового экономического подъема задача подготовки к переходу уральской металлургии на кокс, не сходила с повестки дня и активно обсуждалась на съездах горнозаводчиков и в годы первой мировой войны.
В Богословском, Невьянском и Нижнетагильском округах в годы войны были построены крупные снарядные заводы, из Прибалтики было эвакуировано на Урал оборудование трех машиностроительных заводов. Перестройка производства на военный лад потребовала закупок крупных партий станков, которые были заказаны как за границей, так и на отечественных заводах. Их поставки затруднялись разрухой на транспорте, но часть оборудования была доставлена.
В результате, несмотря на кризисные моменты как общего характера, так и частного, вклад горнозаводской промышленности Урала в оборону страны в годы первой мировой войны в целом был значителен. Во многом это предопределила техническая перестройка уральской промышленности, которую осуществил крупный финансовый капитал.
Перестройка производства потребовала больших капиталовложений. Они исчислялись десятками миллионов рублей. Так, в начале 1916 г. только по 10 крупным предприятиям они составляли 34,4 млн руб., а включая более мелкие — 70—75 млн руб. Капиталовложения производились как за счет государственного финансирования, так и путем выпуска новых акций.
В годы войны усилился процесс утверждения элементов государственного капитализма путем создания регулирующих органов по руководству милитаризованной экономикой. Со стороны правительства это была попытка добиться совместной работы с крупной буржуазией. На Урале в общей системе регулирующих органов действовало созданное 7 ноября 1915 г.
Уральское заводское совещание. Крупная буржуазия сумела использовать его для получения различных льгот и ослабления контроля за качеством поставляемой продукции. Поэтому созданный правительством аппарат регулирования не смог выполнить поставленные перед ним задачи. Укрепляя свои позиции, крупная буржуазия действовала также через созданные в 1916 г.
Военно-промышленные комитеты. Полностью находился под контролем финансового капитала Совет съездов уральских горнопромышленников, имевший определяющее влияние на монополистические организации «Кровля» и «Медь».
В годы войны в уральской промышленности произошли качественные перемены, связанные с концентрацией капитала и развитием акционерного процесса. К началу декабря 1917 г. из 22 действующих частновладельческих горнозаводских округов Урала было акционировано 18. С 1913 по 1917 г. акционерный капитал возрос с 125,3 млн руб. до 191,6 млн, при этом доля акционерного иностранного капитала уменьшилась с 29 до 19%. До 1916 г. иностранный капитал владел на Урале шестью обществами.
В 1916 г. Комаровское (французское) общество перешло в руки коммерческого Сибирского торгового банка. Владельцами же основных уральских предприятий являлись русские коммерческие банки, которые к 1917 г. установили контроль над 16 из 18 акционерных обществ.
В годы войны в уральской промышленности утвердились банковские монополии. Наиболее крупную роль на Урале играл Азовско-Донской банк. К началу 1917 г. он владел тремя горнозаводскими округами: Богословским, Лысьвенским и Верх-исетским. В мае 1917 г. банк установил контроль над Комаровским обществом, купив контрольный пакет акций у Сибирского банка. Значительную роль в годы войны в контроле над уральской промышленностью стал играть Петербургский международный банк.
В 1916 г. он скупил акции Белорецкого общества и в 1917 г., купив Катав-Ивановский округ, решил слить их в единое хозяйство. К декабрю 1917 г. крупнейший в России Русско-Азиатский банк стал владельцем сразу двух обществ — Алапаевского и Сергинско-Уфалейского. Сибирский коммерческий банк ввел в сферу своего влияния в 1916 г., помимо ранее контролируемого им Невьянского общества, Акционерное общество Северных заводов.
Наконец, в 1917 г. установил контроль над вновь образованным Нижнетагильским обществом Русский банк для внешней торговли.
Результатом отмеченных процессов было установление контроля крупного капитала над акционированной горнозаводской промышленностью Урала и почти полное обновление состава владельцев.
В годы первой мировой войны большинство уральских заводов приносило их владельцам крупные прибыли. Наиболее значительными они были у таких хозяйств, как Богословское, Белорецкое, Лысьвенское, Симское, Камское, Алапаевское,- Кыштымское. Например, Богословское общество дало в 1913 г. 31% прибыли на основной капитал, а в 1916 г.— 65% (соответственно—3,75 и 10,38 млн руб.).
Развитие горнозаводской промышленности представляло в годы первой мировой войны качественно новую ступень по сравнению с предшествующим
периодом. Вместе с тем неравномерное развитие многоотраслевых хозяйств, кризисное состояние уральской экономики, отрицательное влияние войны вели к дальнейшим диспропорциям, основой которых являлись крепостнические пережиточные явления, реакционная политика крупной буржуазии. Их полное устранение возможно было только революционным путем.
Первая мировая война подорвала производительные силы сельского хозяйства. К лету 1917 г. из крестьянских хозяйств четырех уральских губерний было мобилизовано в армию более 1 млн человек. В Оренбургской, Уфимской и Вятской губерниях мобилизованные составили 47,5% сельского мужского населения в рабочем возрасте. Реквизиции скота для нужд армии привели к тому, что тысячи крестьянских хозяйств совершенно лишились тягловой силы. Кроме того, по решению царского правительства сельское население Урала было мобилизовано на вывозку дров и сырья для военных заводов. Имевшие лошадей бедняки и середняки часто не могли использовать их в своем хозяйстве, так как вынуждены были нести гужевую повинность.
В годы войны во всех уральских губерниях сократились посевные площади. Самое большое сокращение посевных площадей произошло в Оренбургской и Пермской губерниях (на 10,5 и 8,5%). Оренбургская губерния сильнее других пострадала от военных мобилизаций, в Пермской значительная часть крестьян перешла работать на военные заводы. Сравнение данных Всероссийской переписи 1916 г. с материалами довоенных земских обследований показывает, что в 1916 г. средний посев на одно хозяйство был меньше, чем до войны: в Уфимской губ.— на 17,7%, в Пермской — на 19,2%, в Вятской — на 20,7%.
В структуре посевов за годы войны произошли изменения в сторону сокращения площади под главнейшие продовольственные культуры (рожь, пшеницу, ячмень) и расширения посевов овса, требовавшего меньших затрат труда. С 1913 по 1916 г. доля овса в посевах увеличилась в Пермской губ. с 33 до 40%, в Оренбургской — с 18 до 25 [29, с. 226, 236]. Власти всемерно поощряли производство овса на нужды армии, повышали на него твердые цены, чем и воспользовались помещики и кулаки, наживавшиеся на его поставках.
Животноводство в регионе также было подорвано войной. В уральских губерниях по всем видам скота наблюдалось резкое снижение численности. В Уфимской и Пермской губерниях произошло некоторое увеличение поголовья рогатого скота, а в Уфимской губ., кроме того, больше стало овец и свиней. Но мелкий скот не мог возместить потери лошадей и коров.
Последствия войны сказались не только на разрушении производительных сил и подрыве сельскохозяйственного производства. Война привела к резкому усилению дифференциации внутри крестьянства, к обострению классовой борьбы в деревне. Влияние войны на различные слои крестьянства было далеко не одинаковым. Мобилизации мужского населения более губительно отразились на маломощных хозяйствах, чем на зажиточных.
Масса крестьянских хозяйств осталась совсем без мужчин рабочего возраста. Таких летом 1917 г. было: в Пермской губ.— 21,2%, Уфимской — 30,1, Оренбургской — 35,8, в Вятской — 40,8%.
Обеспеченность лошадьми бедняцких хозяйств за годы войны снизилась несравненно больше, чем обеспеченность кулацких хозяйств. Безлошадные и однолошадные хозяйства в Вятской губ. составляли в 1912 г. 64%, в 1917 г.— 75,9%. В Пермской губ. хозяйств без рабочих лошадей после голодного 1911 г. было 22%, а в 1917 г. хозяйств без всякого рабочего скота — 25,6% в.
Для характеристики изменений в расслоении крестьянства за годы войны наиболее показательными являются данные о крестьянских посевах.
В военные годы резко увеличилось количество беспосевных хозяйств: в Уфимской губ.— с 40 тыс., в 1912 г. до 72 тыс. в 1917 г. В Пермской губ. число беспосевных хозяйств увеличилось к 1917 г. по сравнению с 1912 г. на 8,4% 7. Число малопосевных хозяйств также возросло, причем посевы сокращались не только у бедноты, но и у середняков.
Беднейшая по размерам посевов группа крестьян в Уфимской губ. (дворы беспосевные и с посевом до 4 дес.) составляла до войны 51,5%, а в 1916 г.— 58,2%. Число бедняцких дворов увеличилось на 42,3 тыс. Ряды бедноты пополнялись в основном за счет разорившихся середняков: за годы войны разорилось более 22 тыс. середняцких хозяйств. Таким образом, война сильнее всего ударила по беднякам и середнякам.
Конечно, на кулацких хозяйствах война тоже сказалась. Уменьшилась площадь арендуемых земель (основная масса аренды приходилась на кулаков), была ограничена возможность применения наемного труда. Поэтому часть кулацких хозяйств сократила производство. Но кулаки приспосабливались к условиям военного времени, шире стали использовать труд поденщиков, особенно женщин, стариков, подростков.
Кулаки стремились возмещать убыль рабочей силы применением сельскохозяйственных машин и улучшенного инвентаря. Правда, спрос на сельскохозяйственные орудия в годы войны не мог быть удовлетворен полностью. Уже в 1914 г. производство сельскохозяйственных машин и орудий на Урале было прекращено на 54 предприятиях, сократился их импорт. Это в какой-то мере компенсировалось усилением кустарного производства.
В 1917 г. в сельском хозяйстве Урала машин использовалось значительно больше, чем в 1910 г. (560 тыс. против 430,7 тыс.).
Общая картина расслоения крестьянства на Урале в годы войны определяется по данным Всероссийской поземельной и сельскохозяйственной переписи 1917 г. Согласно ее материалам, бедняцкие хозяйства без посева и с посевом до 6 дес., а также без рабочих лошадей и с одной рабочей лошадью составляли 68%.
Хозяйства середняков с посевом 4—6 и 6—8 дес., а также с двумя лошадьми составляли 22%. Остальные — кулаки, их было 10%.
Мировая империалистическая война, вызвав громадный рост нищеты и бедствий трудящихся масс деревни, в то же время обогатила помещиков, кулаков и зажиточных крестьян. Пользуясь всеобщей разрухой и острым продовольственным кризисом, деревенская буржуазия развернула спекуляцию хлебом и другими продуктами.
