Содержание статьи
Уральская промышленная архитектура и гражданских зданий
В период утверждения капитализма значительных успехов на Урале достигла архитектура. На социально-экономические и политические изменения в обществе особенно остро реагировала промышленная архитектура. В условиях капиталистической перестройки уральской горнозаводской промышленности происходил дальнейший технический прогресс, создавались новые тины промышленных зданий, старые производственные корпуса реконструировались. При этом промышленная архитектура края сохраняла самобытность. Новшества, привнесенные извне, перерабатывались с учетом богатой уральской практики.
Во второй половине XIX в. в промышленном строительстве Урала создалось новое архитектурное направление. Продолжая лучшие традиции талантливых зодчих первой половины XIX в.- И. И. Свиязева, А. 3. Комарова, М. П. Малахова, на Урале работала группа инженеров, успешно занимавшаяся промышленной архитектурой. Такие инженеры, как В. Е. Грум-Гржимайло, А. А. Ауэрбах, А. И. Умов, С. Б. Белозеров, В. Г. Шухов и др. новые архитектурные решения применяли к местным уральским условиям. Новое архитектурное направление характеризовалось широким использованием металлических конструкций, внедрением новых тектонических систем, вооружением методики архитектурного проектирования инженерными расчетами. Роль архитекторов в формировании промышленных предприятий отодвинулась на второй план.
Ко времени падения крепостного права уральский металлургический завод обычно представлял собой комплекс зданий и сооружений, размещенных на определенной территории у плотины с прудом и взаимосвязанных между собой использованием водной энергии.
С середины XIX в. на металлургических заводах, основанных на водной энергетике, происходили качественные изменения, вызванные техническими преобразованиями и появлением новых видов энергии. Введение пудлинговых печей, работающих на газовом топливе, повлекло за собой устройство газовых генераторов, которые помещались в отдельных каменных зданиях, причем на больших расстояниях от производственного здания-потребителя. Другими объектами, повлиявшими на планировку заводских территорий, были здания для паровых котлов и паровых машин, а позднее — электростанции. Один из главных принципов планировочной структуры заводов — расположение зданий вдоль рабочих прорезов плотины — с появлением новых видов энергии утрачивает свой смысл. В связи с переходом на новую энергетику появилась возможность располагать производственные здания и вспомогательные сооружения на территории заводской площадки более свободно.
Интересна история развития Лысьвенского металлургического завода. Сначала его сооружения были сосредоточены у правого, единственного в то время, рабочего прореза. Здесь были размешены доменный и литейный цехи. Затем в левой части плотины был создан еще один рабочий прорез, а возле него построены пудлинговый и прокатный цехи. В 1900 г. еще левее, в 170 м от прокатного цеха, был построен мартеновский цех. Для приведения в действие оборудования (прокатных станов, подъемных кранов, молотов, ковшей, мельницы для дробления флюса и т. п.) установили паровые машины, была построена электрическая станция. Новый мартеновский цех с его вспомогательными сооружениями расширил территорию завода. Завод как бы начал выходить из низины, «оторвался» от воды. У строителей появилась свобода выбора места и расположения строящихся объектов. Существенное влияние на планировку и переоборудование заводов оказало появление железнодорожного транспорта.
Главное внимание в организации производственных объектов в тот период уделялось инженерным вопросам. Происходило увеличение размеров и совершенствование конструкций промышленных зданий, появились многопролетные цехи с металлическими перекрытиями, фахверковыми стенами и фонарным освещением. В отличие от архитектурно полноценных, ярких примеров решений генеральных планов заводов первой половины XIX в. на рубеже XIX XX вв. в решениях генеральных планов повсеместно встречаются случайные элементы, отсутствует достаточно четкая архитектурная композиция, на первый план выдвинулись вопросы инженерной логики. Осмысление происходящих изменений с точки зрения художественной композиции пришло позднее.
В результате опыта реконструкции предприятий наметились два принципа изменения планировки заводских территорий:
- первый — сохранение системы старого завода (рабочий прорез — производственное здание)
- и второй — полная реконструкция завода.
Заводы, построенные в конце XIX в. (Надеждинский и др.), по архитектуре и техническому оснащению значительно отличались от старых уральских заводов. С развитием энергетики для сооружения нового завода устройства пруда не требовалось. Так как заводы теперь проектировались инженерами, архитекторов привлекали лишь к строительству отдельных зданий или даже только к их отделке. Для генеральных планов новых заводов была характерна сильно развитая система железных дорог. Железнодорожный транспорт с его вспомогательными сооружениями делился на две зоны:
- а) транзитных дорог с сортировочной станцией;
- б) дорог, обслуживавших внутренние операции распределения грузов между цехами и складами.
Другой особенностью генеральных планов новых заводов являлось четкое разграничение территории с ясным делением на производственную и вспомогательно-складскую зоны.
В конце XIX в. был совершен качественный скачок в формировании нового типа генерального плана металлургического завода, основные черты которого сохранились и в настоящее время.
Планировочная структура уральских заводов, наметившаяся в конце XIX в., послужила основой формирования и новой объемно-пространственной композиции предприятий. Если раньше большое внимание уделялось ансамблевости застройки, архитектурной взаимосвязи всех производственных зданий на основе единой композиции, то с расширением территории заводов важное значение приобрело архитектурно-композиционное решение отдельных зданий и комплексов.
Одной из особенностей промышленной архитектуры Урала второй половины XIX в. являлось сравнительно быстрое изменение конструктивных и планировочных характеристик зданий и сооружений, появление нового архитектурно-строительного типа зданий.
Наиболее яркие преобразования произошли в структуре доменных цехов. Основу композиции доменных цехов до середины XIX в. составляли кирпичные корпуса с разметаемыми в них печами, к которым пристраивались помещения литейного двора, к верхней отметке печи подводили мост для въезда подвод с сырьем, внизу у самой плотины устраивались помещения для воздуходувных машин. В связи с развитием техники и совершенствованием технологии, новейшими открытиями в науке во второй половине XIX в. появились печи «шведского» типа — открытые домны, одетые в металлический кожух, на который опиралось при помощи кронштейнов колошниковое устройство, а также печи новейшей конструкции — открытые домны без «железной одежды», скрепляемые металлическими обручами. Их колошниковая площадка опиралась на специальный каркас, который устанавливался на землю.
В промышленную архитектуру проникали новые формы: доменные агрегаты, газоочистки, градирни, высокие трубы, конструкции подъемников и т. п. В сочетании с традиционными зданиями они рождали новый характер промышленной архитектуры, которая все дальше отходила от принципов построения гражданских сооружений.
С точки зрения новой архитектуры и строительной техники большой интерес представлял мартеновский цех Лысьвенского завода, построенный из сборных конструкций фирмы Бари (Москва). Главным инженером фирмы был В. Г. Шухов. Цех резко отличался от всех уральских промышленных зданий, построенных до последней четверти XIX в.: его основой служили трехшарнирные металлические рамы, используя которые можно было нарастить цех на любое число новых секций.
Если раньше прокатные цехи сооружались в однопролетных зданиях, то во второй половине XIX в. появилась целая серия многопролетных цехов, как простых (двух-, трехпролетных), так и многопролетных сложной архитектурно-пространственной формы. В конце XIX в. на Нижнесалдинском заводе был построен уникальный по своей форме и конструкции рельсопрокатный цех. Корпус прокатного отделения был сооружен из конструкции с пролетом 53 м. Цех был спроектирован и построен под руководством инженера В. Е. Грум-Гржимайло.
В этот период архитекторы пытались найти для инженерных конструкций и форм новые приемы художественно-эстетической выразительности. Здесь наряду с твердо укоренившимися на Урале традициями рациональности архитектуры промышленных зданий наблюдались поиски декоративности, пластики, что в некоторых случаях уводило в сторону эклектики и стилизаторства.
В области архитектуры гражданских зданий во второй половине XIX в. также произошли значительные изменения. Уральские зодчие первой половины XIX в. придерживались традиций русского классицизма, который отличался определенным схематизмом и жесткостью форм, что не позволяло достаточно широко использовать новые приемы внутреннего оформления зданий. Вместе с тем преобразования в области промышленной архитектуры, прежде всего появление новых строительных конструкций зданий, усилили необходимость поисков новых архитектурно-эстетических средств выражения и в гражданском строительстве. В качестве противопоставления классицизму стали создаваться здания, в которых сочетались декоративные формы различных стилей, взятых из разных эпох. Эго открыло дорогу «эклектике».
В 60-70-е годы XIX R. планировочные схемы городов, сложившиеся в феодально-крепостническую эпоху, еще не претерпели существенных изменений. Однако в эти годы уже выявились две новые градостроительные тенденции: застройка предзаводских площадей, представлявших прежде единый тип горнозаводского ансамбля, зданиями различного назначения и ускоренное строительство торговых помещений. Это постепенно преобразовало композиционную структуру городов Урала.
Заметно сократился объем строительства общественных сооружений, особенно административных зданий Горного ведомства. С развитием органов местного самоуправления появились здания городских и земских учреждений — городские управы в Кунгуре и Сарапуле (архитектор М. С. Купинский, конец 70-х годов), окружные суды в Уфе и Сарапуле (архитекторы Н. Ф. Акимов и М. С. Купинский, 1873-1876 гг.).
Из общественных сооружений культурного назначения этого периода можно отметить здания ряда общественных собраний и театров. Наиболее значительной из этих построек был театр в Перми (архитекторы Р. О. Карвовский, В. В. Потапенко, 1874-1879 гг.). На фоне общего замедления строительства общественных сооружений был особенно заметен количественный рост торговых зданий — гостиных дворов, магазинов, лавок. В них, ранее чем в других объектах, чувствовалось стремление строителей отойти от форм классицизма и применить новые декоративные приемы, утверждавшие дух коммерции и предпринимательства. Торговые районы и торговые центры становились главенствующими в планировочных схемах, фокусировали транспортные и людские потоки. Здесь строились торговые дома в 2-3 этажа, нижние этажи отводились под магазины, в верхних размещались конторы, жилые помещения. Таковы дом Агафуровых, а также соседние с ним торговые здания в Екатеринбурге, застройка Вятской улицы в Сарапуле, многочисленные торговые здания в Перми, Троицке и других городах.
В уральских городах появились новые типы общественных сооружений: вокзалы, биржи, банки; расширилась сеть школ и лечебных учреждений, выстроенных по специально разработанным архитектурным проектам. За торговыми районами больших уральских городов окончательно закрепилась роль главных общегородских центров; в них размещались городские и земские управы, банки, конторы, доходные дома. В планах Перми, Уфы, Екатеринбурга к концу XIX в. эти центры заняли значительные территории, включавшие не только торговые площади, но и прилегавшую к ним сеть торговых улиц.
Все города Урала испытывали дефицит в кадрах архитекторов из-за возросшего объема строительства и необходимости освоения новых типов сооружений. Большинство возводимых в этот период зданий проектировалось и строилось не профессионалами-архитекторами, а практиками- строителями: техниками, чертежниками, землемерами, подрядчиками.
Состоятельные промышленники и торговцы возводили для себя особняки, в облике которых еще чувствовались черты классицизма. Однако часто использовались лишь его внешние признаки — декоративные элементы, причем и они комбинировались в разнообразных сочетаниях. Появились стилизации под архитектурные формы прошлых эпох: романской, готической, ренессансной и др. Наиболее характерным зданием, где применены элементы разных стилей, явился дом Севастьянова в Екатеринбурге (архитектор Падучев, 1866 г.), декорированный деталями мавританско-готического стиля (Первый дом профсоюзов).
В 80-90-е годы XIX в. в архитектуре уральских городов полностью утвердились принципы эклектики, для которой свойственно использование форм и элементов различных стилей. Фасады зданий городской управы в Уфе (архитектор П. Г. Паневский, 1897-1901 гг.), первой женской гимназии в Екатеринбурге (архитектор Ревнер, 1886 г.) были обильно декорированы деталями, заимствованными из архитектурных стилей разных исторических эпох. Броскость, необычность и подчас вычурность облика зданий представлялись заказчикам — нарождавшейся и самоутверждавшейся буржуазии — весьма престижными.
На Урале, как и повсеместно в России, распространились постройки и в так называемом русском стиле, с использованием внешних форм и декоративного убранства древнерусского, в том числе и деревянного, зодчества. Их отличали массивные крыльца, обычно завершенные шатрами, аркадные формы, орнаменты кладки в характере «узорочья» XVII в. В таком стиле были построены здания железнодорожных вокзалов в Перми и Екатеринбурге (инженеры В. Г. Быховец и П. И. Губонин, 1878- 1885 гг.), дом Железнова в Екатеринбурге (архитектор А. Б. Турчевич, 1895 г.), отличающийся сложным силуэтным построением, обилием разнообразных деталей и демонстрирующий великолепное мастерство рабочих-каменщиков и кузнецов, выполнивших металлические кованые ограды и детали фасадов.
В архитектуре широко воспроизводились стилевые формы готики, барокко, ренессанса. Примером ретроспективного обращения к классическим формам служит дом ‘Мешкова в Перми (архитектор А. Б. Турчевич, 1886 г.), где общая классическая композиция и присущие классицизму архитектурные детали сочетаются со свободным использованием декоративных элементов. Однако такие интересные здания па городских улицах исчислялись единицами. Рядовая застройка состояла из одноэтажных или двухэтажных домов из кирпича, с кирпичным или лепным декором на фасадах. Здесь встречалось много имитаций: деревянные дома штукатурились, украшались лепкой и внешне выглядели как каменные, или же облицовывались тонкой кирпичной стенкой, несущей орнамент.
Жилые дома с каким-то определенным архитектурным обликом составляли очень небольшой «пояс» вокруг административного центра города, уступая дальше место убогой деревянной, а в городах южного Урала — мазанковой застройке. Россыпь особняков, которые могли бы сделать честь многим европейским городам, резко контрастировала с неблагоустроенностью и грязью городских окраин.
Получил большое распространение эклектический метод, но по существу перспектив не имел. В центре внимания оказались проблемы поиска национального стиля, которые выразились сначала в широком использовании декоративных деталей «в русском вкусе», а затем в попытках соединения русских национальных черт в композиционное единство внутренней структуры свободного плана и внешних форм, отличавшихся выразительным силуэтом.
Если в промышленной архитектуре классицизм уступил место остро рациональному инженерному подходу к созданию новых в конструктивном отношении зданий, то в гражданской архитектуре поиски рациональности шли через эклектику, национальный стиль и позднее — модерн.
Итак, во второй половине XIX в., в период утверждения капитализма на Урале, произошли значительные изменения в области культуры, выразившиеся в росте грамотности и образования, развитии демократических тенденций в литературе и искусстве, в прогрессе науки и техники.
