Содержание статьи
Урал, изрезанный фронтами
С конца весны 1918 г. по лето 1919 г. политические катаклизмы на Урале достигли апогея: регион превратился в котел, в котором клокотала трагедия гражданской войны.
Сформированный в России из военнопленных подданных Австро-Венгрии еще до прихода большевиков к власти Чехословацкий корпус численностью 42 тыс. вооруженных человек после сложных переговоров большевистского правительства с Францией был направлен с Украины во Владивосток для последующей отправки океаном в Европу. В условиях царившего в стране хаоса эшелоны с измученными дорожными неудобствами и противоречивыми слухами о своем будущем людьми растянулись по Транс-Сибирской магистрали на тысячи километров от Пензы до Владивостока. Достаточно было незначительного повода, чтобы вспыхнуло возмущение, кардинально изменившее неясную расстановку сил и повернувшее развитие событий в неожиданное русло.
Ряд инцидентов между пассажирами расположенных на железнодорожных станциях эшелонов и местными властями привел к серьезному конфликту, в результате чего крупные города Поволжья, Урала и Сибири оказались в руках вооруженный легионеров, против своей воли ставших на некоторое время козырной картой в политической и военной борьбе, которую пытались разыграть различные противники большевистской диктатуры.
Заручившись поддержкой Чехословацкого корпуса, в Самаре статус областного правительства приобрел Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), приступивший в начале июля к комплектованию Поволжской народной армии. Оттесненный весной 1918 г. советскими боевыми формированиями в Тургайские степи А.И. Дутов вновь занял в начале июля Оренбург. Члены Башкирского правительства, арестованные советской властью в феврале 1918 г. в Оренбурге и освобожденные в начале апреля ненадолго занявшим город отрядом казаков и башкир, восстановили правительство и в начале июня приступили к формированию башкирского войска. Омские соседи, воспользовавшись ситуацией, создали Временное Сибирское правительство, а в Екатеринбурге в августе 1918 г., через три недели после взятия его чехами, начало действовать Временное областное правительство Урала.
Эта лаконичная зарисовка преврашения региона в лоскутное одеяло не в состоянии отразить все сложности этого процесса: на него налагались повсеместные крестьянские и казачьи выступления и Ижевско-Воткинское восстание в августе — ноябре 1918 г. Участник событий и авторитетный «красный» военный специалист И. Подшивалов так охарактеризовал многослойность политических событий:
«Лето 1918 г. на Урале — период наивысшего напряжения революционной борьбы. Последняя расплеснулась брызгами по всему Уралу. Она выразилась в многообразном и всеохватывающем движении восставшего населения, наплывших отрядов офицеров, казаков, чехов; учесть их, особенно подробно, не представляется возможным».
Озабоченные, особенно в условиях контрнаступления Красной Армии, очевидным распылением сил вследствие образования региональных правительств, противники большевизма попытались сформировать общероссийские государственные структуры. На Государственном совещании 8 — 23 сентября 1918 г. в Уфе было заключено компромиссное соглашение между двумя конкурентами — Комучем и Временным Сибирским правительством, результатом которого стало создание Временного Всероссийского правительства, более известного под названием «Уфимская Директория». В начале ноября решением Директории все областные правительства были распушены. Новое образование оказалось эфемерным и через две недели — 18 ноября — само оказалось ликвидированным: его члены были арестованы в Омске в ходе военного переворота и установления военной диктатуры А.В. Колчака.
Между тем, для советских войск, которые к началу чехословацкого выступления насчитывали на Урале около 30 тыс. человек и были лишь наполовину вооружены, военная ситуация складывалась неблагоприятно. Несмотря на создание декретом Совета народных комиссаров от 13 июня 1918 г. Восточного фронта. Красная Армия, лишенная поддержки населения и теснимая антибольшевистскими «народными армиями» региональных правительств, формированиями Чехословацкого корпуса, казаков и повстанцев, теряла позицию за позицией. За неделю до антисоветского восстания и падения власти большевиков в Екатеринбурге в июле 1918 г. была спешно расстреляна семья последнего императора.
Одновременно в районе Алапаевского завода были произведены казни великокняжеских семей. К августу 1918 г. на большей части Прикамья, Среднем и Южном Урале, равно как и в соседних Западной Сибири и части Поволжья, советской власти уже не существовало.
Осенью, после взятия Красной Армией Казани (10 сентября), возникла реальная возможность перехода ее частей в наступление. В это время ей противостояли три армейские группировки. На пермском направлении были сосредоточены чехи и сибирские части под общим руководством Р. Гайды. Самарское направление прикрывали Народная армия под командованием В.О. Каппеля и С.Н. Войцеховского, 1-я Чехословацкая дивизия и 3-й Уральский корпус М.В.Ханжина. Южная группировка включала части Отдельной Оренбургской армии А.И. Дутова и отряды уральского казачества. К концу октября «красными» были заняты Поволжье и значительная часть Южного Урала, в ноябре — Ижевск и Воткинск, зимой 1918 — 1919 гг. — Уфа, Бирск, Оренбург, Орск. Успеху «красных» на Урале содействовали, помимо прочего, уход в конце 1918 г., после капитуляции Германии в Первой мировой войне, Чехословацкого корпуса с фронтов гражданской войны, а также отрезвление населения по поводу возможностей «белых» обеспечить мирное и надежное существование.
Одним из проявлений массового недовольства была переориентация Башкирского правительства в феврале 1919 г. с борьбы против советской власти на сотрудничество с ней, вызванная растущим разочарованием режимом А.В. Колчака, при котором перспектива национальной автономии оказалась наглухо закрытой.
Между тем, до окончания регулярных боевых действий на Урале было еще далеко. Одновременно с осенне-зимним успехом «красных» на северном участке фронта Сибирская армия Р. Гайды потеснила 3-ю Армию и в конце декабря 1918 г. заняла Пермь, захватив тысячи красноармейцев и богатые военные трофеи.
После серьезных продвижений «красных» и «белых» на рубеже 1918 — 1919 гг. линия фронта на два месяца стабилизировалась, рассеча Урал подобно безобразному шраму. Фронт растянулся с севера на юг на 1400 км. «Белых» представляли Сибирская армия Р. Гайды, Западная (реорганизованная из 3-го Уральского корпуса) армия М.В. Ханжина, Отдельная Оренбургская армия А.И. Дутова, Отдельная Уральская армия Н.А. Савельева (затем — В.С. Тостова). Им предстояло столкнуться с 1-й — 5-й и Туркестанской армиями «красных». К весне 1919 г. друг другу противостояли войска общей численностью около 200 тыс. человек и примерно с равными силами. Обе стороны готовились — правда, с разной интенсивностью — к предстоящим столкновениям.
В начале 1919 г. колчаковское командование приступило к реорганизации вооруженных сил и подготовке стратегического плана войны на весну — лето 1919 г. В марте «белое» наступление переросло в крупный стратегический успех: Западной армией вновь были заняты Бирск, Уфа, Стерлитамак, Белебей, Бугульма, Бугуруслан, выход к Волге снова оказался возможным; Сибирская армия овладела Воткинском, Ижевском, Елабугой, Сарапулом и некоторыми другими населенными пунктами Прикамья: на юге казаки атамана А.И. Дутова заняли Орск и двигались на Оренбург.
Лишь после этого началась переброска дополнительных боевых контингентов «красных» на восток. 10 апреля 1919 г., с созданием двух групп — Северной (2-я и 3-я Армии) и Южной (1-я, 4-я, 5-я и Туркестанская армии) — «красный» Восточный фронт был реорганизован. В конце апреля Южная группа «красных» перешла в наступление и в мае 1919 г. заняла Уфу.
Незначительное тактическое отступление «белых» обернулось серьезным поражением, чему способствовали и переход на сторону «красных» нескольких воинских формирований, и отягощенная личными амбициями несогласованность в действиях «белого» армейского руководства. Весеннее контр-наступление Красной Армии, впрочем, еще не означало окончательной победы большевиков: одновременно с наступлением «красных* на южном участке фронта «белые» на северном участке взяли Глазов. Решающие победы Красная Армия одержала лишь в июле, взяв под свой контроль всю территорию Урала. Последними из значительных центров были завоеваны Екатеринбург (14 июля) и Челябинск (24 июля). Стратегически ошибочная для «белых» Челябинская операция и августовское отступление А.И.Дутова из Троицка ознаменовали конец вооруженной борьбы за Урал.
Эта борьба в связи с многочисленностью противоборствующих сторон, неопределенным и постоянно меняющимся соотношением сил носила затяжной и особо разрушительный характер, который отягощался архаизацией форм борьбы из-за преобладания в армиях представителей бывшего крестьянского сословия на фоне понижения профессионального уровня и слабой дисциплины в войсках. Это проявилось как в бесчисленных и безнаказанных актах насилия в отношении гражданского населения — погромах, поджогах, грабежах, — так и в широком применении, особенно на Южном Урале, тактики ведения боевых действий, известной со времен пугачевщины: налетов, быстрых передвижений, неожиданных атак, осады и обороны городов. Эти характеристики в равной мере приложимы как к «белым», так и к «красным».
Политический хаос 1917 — начала 1918 г. приобрел на Урале в течение года гражданской войны новые, невиданные размеры. Населенные пункты по несколько раз меняли своих «хозяев», каждый из которых по причине неустойчивости ситуации и материального оскудения очень легко и быстро превращался из «освободителя» в грабителя местных жителей. Практика репрессий и реквизиций превращала противоборствующие стороны, калейдоскопом мелькавшие перед глазами измученного населения, в близнецов и каждый раз вызывала разочарование вскоре после того, как очередную власть встречали хлебом-солью.
Восстановленная весной — летом 1919 г. советская власть воспринималась первоначально как недолговечная, или, по выражению одного из видных советских руководителей Уфимской губернии Б.М. Эльцына, как «десятая власть»: «…то эсеровщина, то учредиловцы, то коммунисты, то чехи, то опять коммунисты, то Колчак, то коммунисты…».
В силу сложного переплетения многих обстоятельств — небывалых разрушений, развала управленческих структур, деградации условий жизни и политической одержимости вернувшихся к власти большевиков — выход из гражданской войны на Урале имел затяжной и болезненный характер. Война не сменилась миром — она получила второе издание, приобретя на этот раз характер крестьянской войны, затянувшейся еще на два года.
Насильственное изъятие продовольственных запасов сельского населения участниками гражданской войны сменилось после ее окончания нереалистичными заданиями по продовольственной разверстке со стороны советской власти, выполнявшимися с не меньшими жестокостью и равнодушием к судьбе обобранного населения. Его положение, таким образом, с окончанием гражданской войны не изменилось к лучшему. Скорее наоборот: пока шла война, оставались надежды на приход какой-нибудь «доброй» власти. Теперь крестьянско-казачьему населению приходилось надеяться только на себя.
Ряд обстоятельств облегчал возможности сопротивления: в горной, лесной и степной частях Урала после прекращения боевых операций скрывались десятки тысяч дезертиров из «белой» и «красной» армий, у населения в годы Первой мировой и гражданской войн были накоплены значительные запасы неучтенного оружия, а советская власть была еще слишком слаба для организации скоординированных и массированных действий против повстанцев.
В период с августа 1919 по февраль 1921 г. зафиксировано не менее 30 случаев серьезного, выходящего за локальный уровень, сопротивления уральского населения представителям «диктатуры пролетариата». По всей территории региона действовали партизанские отряды численностью от одного десятка до двух с половиной тысяч участников. Будучи чрезвычайно подвижными, эти отряды предпочитали курсировать на границах территориально-административных образований, подальше от губернских центров, которые пока еще были не в состоянии должным образом скоординировать свои действия, ограничиваясь борьбой с «бандами» поодиночке. Их состав был крайне непостоянным и пестрым: ядро их составляли, как правило, дезертиры или, во всяком случае, люди, имевшие навыки военной службы, а основную и текучую массу — сельское население, измотанное политикой «военного коммунизма». Естественным спутником повстанческих отрядов являлся сильно развившийся в последние годы уголовный элемент, предавая их облику и деятельности разбойный характер.
Осенью 1919 г. повстанческое движение охватило приграничные районы Екатеринбургской, Уфимской и Челябинской губерний, ряд уездов Пермской губернии. В первой половине 1920 г. оно приобрело особо ожесточенный характер в Уфимской губернии, где тяготы разверсточных поборов усугубились невниманием властей к национальным проблемам башкир. Еще в период сотрудничества лидеров башкирских автономистов с Москвой весной 1920 г. А.3. Валидов в беседе с В.И.Лениным с горечью констатировал:
«Среди наших русских товарищей господствует идея, что при строительстве большого здания социалистической России цементирующая роль принадлежит только русскому народу. Они считают, что уважение к восточным людям, вроде нас, станет главной причиной распада российского общества».
Подобное недоверие представителей центральной и местной властей к национальным движениям приобрело в практике продовольственных отрядов самые грубые формы дискриминации, замешанной на ксенофобии исполнителей продовольственной диктатуры.
В результате в феврале 1920 г. в Мензелинском уезде вспыхнуло крестьянское восстание «Черного орла», быстро распространившееся на Белебеевский, Бирский и Уфимский уезды и перекинувшееся затем на соседние Вятскую, Казанскую и Самарскую губернии. Лозунги движения имели антикоммунистический характер и отражали неприятие крестьянами политики «военного коммунизма», в организации которого обвинялись «переродившиеся» из революционеров в угнетателей большевики: «Советы без коммунистов», «Даешь свободную торговлю», «Да здравствует партия большевиков, долой коммунистов».
Летом того же года невыполнимо высокие планы по сбору продразверстки и чудовищно жестокие формы их реализации на фоне грядущего неурожая, а также мобилизация уставших от многолетней войны казаков на польский фронт вызвали взрыв казачьих и крестьянских восстаний в Оренбургской и Челябинской губерниях.
В июле 1920 г. восстали части 2-й Туркестанской кавалерийской дивизии А. Сапожкова, началось формирование казачьего отряда, известного под названием «Голубая армия», бежавшим из заключения казачьим офицером Е. Мировицким. Активно действовали отряды казаков и башкир численностью от 120 до 500 человек в населенных башкирами местностях Челябинской губернии.
В районе Златоуста численность повстанческих формирований достигла 2500 человек, что позволяло даже рискнуть, правда, безуспешно, атаковать город. Наконец, в начале 1921 г., во время пика разлившейся по всей стране массовой борьбы против политики «военного коммунизма», в Западной Сибири вспыхнуло грандиозное крестьянское восстание. Оно охватило значительные части Тюменской, Омской, Курганской, Екатеринбургской, Челябинской губерний и казахские степи.
Весной 1921 г., по данным Вятской губчека, в губернии действовало около 50 «бандитских шаек», сосредоточенных большей частью на границе с Костромской губернией. В мае мятежный отряд командира 49-го дивизиона Охранюка-Черского в Оренбургской губернии имел в своем распоряжении два эскадрона кавалерии по 130 сабель, две роты пехоты численностью в 200 штыков, комендантскую роту и пулеметную команду с шестью пулеметами.
Летом 1921 г. бывший офицер колчаковской армии полковник Старжсвский объединил в «Первую народную армию» разрозненные казачьи отряды на бывшей территории Оренбургского казачьего войска. Впрочем, население края, изнуренное опытом многомесячной и безуспешной борьбы против советской власти и озабоченное перспективой грядущего вслед за засухой 1921 г. голода, к этому времени утратило интерес к действиям повстанцев и перестало оказывать им поддержку. Остатки разрозненных повстанческих отрядов, в том числе и Охранюка-Черского, осенью 1921 г. были рассеяны. Трудно не согласиться с выводом, к которому на основе анализа повстанческих выступлений пришел Д.А. Сафонов: «…крестьянский протест в итоге был задушен голодом».
Повстанческое движение, грозившее парализовать движение по Транссибирской железной дороге, блокировавшее мобилизации на фронт и на трудовую повинность, срывавшее проведение продразверстки и вывоз хлеба и другого продовольствия в центральные районы страны, вызывало у представителей власти тревогу, что оборачивалось применением против повстанцев чрезвычайных, военных по своему содержанию, мер подавления.
На Урале действовало военное положение, которое в Челябинской губернии, например, продержалось с февраля 1921 г. до конца января 1922 г. На подавление восстаний направлялись милиция и красноармейские формирования, отряды ЧКи другие боевые единицы силовых ведомств, рабочие отряды. Так, в феврале 1920 г. для подавления восстания «Черного орла» в Башкирию были направлены отряды из Бугульмы общей численностью в 400 штыков при четырех пулеметах, из Бугуруслана — броневая площадка и 274 штыка при двух пулеметах, из Мелекесса — 300 штыков при шести пулеметах, из Кинельчеркасс — 143 человека, вооруженных 80-ю винтовками и четырьмя пулеметами, из Уфы — войска внутренней охраны республики (ВОХР) в 75 сабель и 100 штыков, 50 лыжников с пятью пулеметами и двумя бомбометами, из Симбирска — отряд в 170 штыков и 30-я бригада ВОХР с двумя пулеметами. Рапорты о ходе подавления крестьянских восстаний напоминали сводки с поля боя. Из Башкирии во время боевых действий против «Черного орла» одной из групп советских войск сообщалось:
«Восставших около 25800 человек, всадников у них 800, винтовок 1 268, пулеметов 2, наши силы: штыков 6700, пулеметов 48. всадников 372, орудий 4. В ходе последнего боя наши потери — раненых 44 и убитых 15 человек. У противника убитых 1078, раненых 2400 и захвачено 2029 человек».
В Оренбургской и Челябинской губерниях, где против «диктатуры пролетариата» выступили потомственные военные — казаки, потери повстанцев были не столь велики, однако и там соотношение потерь сторон было разительным. Так, по данным Челябинской губернской ЧК, к осени 1920 г. советские войска потеряли в боях с повстанцами убитыми и ранеными, без вести пропавшими и расстрелянными 29 человек, в то время как со стороны повстанцев было 354 убитых, 40 раненых, 110 расстрелянных, 565 взятых в плен и 25 перешедших к «красным».
К концу 1921 г. повстанческое движение на Урале сошло на нет. Не только жесточайшие формы его подавления со стороны советской власти, но и невиданный голод парализовал всякую энергию открытого сопротивления и поставил население перед проблемой элементарного биологического выживания.
