Содержание статьи
Летописи и церковные произведения
Со времен Древней Руси широкое распространение получил такой вид исторической литературы, как летописи. Ярким примером региональных исторических повестей стали
сибирские летописи, в которых сообщалось о появлении казачьей дружины Ермака на Западном Урале и о походе в Сибирское ханство. В основу были положены сведения, полученные из уст оставшихся в живых участников экспедиции.
По распоряжению Сибирского архиепископа Киприана были найдены и опрошены о событиях знаменитого похода жившие в Тобольске сподвижники Ермака.
«Казаки ж, — сообщает летопись, — принесоша к нему написание, како приидоша в Сибирь, и где у них с погаными бои были, и где казаков и какова у них именем убили. Он же, добрый пастырь, попечение имея о них и повеле убитых имена написати в церкви Софеи Премудрости Божия в синодик и в православную неделю кликать повеле с прочими пострадавшими за православие вечную память».
Из этого казачьего «Написания» и берут свое начало сибирские летописи. Авторами наиболее известных из них — Есиповской — был дьяк Тобольского архиерейского дома
Савва Есипов, Ремезовской — тобольский боярский сын Семен Ремезов, Неизвестный автор Строгоновской летописи, по всей вероятности, был приказным человеком.
Летописи, рассказывавшие о походе Ермака, были широко популярны среди жителей Урала. Их читали служилые, торговые, посадские люди различных городов и даже крестьяне. Безусловно, эти произведения воспитывали у уральцев и сибиряков чувства патриотизма и гордости за предков, и не случайно Ермак стал любимейшим персонажем народного фольклора.
Своеобразными литературными центрами становятся некоторые уральские монастыри. В Успенском Далматовском монастыре трудился инок Афанасий (в миру Алексей Иванович Любимов-Творогов) — крупный церковный писатель XVII в. Им был составлен «Шестоднев» — произведение философско-богословского характера, объясняющее происхождение мира согласно христианскому учению. Позже игумен Афанасий был вызван патриархом Иоакимом в Москву для подготовки к печати переводов священного писания. В 1682 г. он стал епископом Холмогорским. Его сочинение «Цвет духовный», направленное против раскольников, по распоряжению патриарха бесплатно рассылалось по церквам и монастырям.
В 1670-е гг. в стенах монастыря было создано анонимное послание «О Антихристе и тайном царстве его», предназначенное для тюменских старообрядцев. В начале XVIII в. архимандрит Исаак — сын основателя этой обители старца Далмата написал «Известие об основании Далматовского Успенского монастыря».
Фольклор
Во второй половине XVIII в. на Урале русский фольклорист Кирша Данилов составил сборник исторических песен и былин. «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым» — исключительно важный фольклорный памятник, имеющий мировое значение. В нем впервые были сделаны записи русских исторических песен и былин: сказания об Илье Муромце, Добрыне, Ставре Годиновиче, Волхе Всеславиевиче, Садко, Ермаке, Степане Разине, Петре I и др. Кроме того, в сборник включены шуточные песни, духовные стихи, юмористические пародии.
В поле зрения автора попало более 150 героев библейских персонажей, исторических деятелей, безымянных представителей различных социальных слоев — мамушек-нянюшек, сенных девушек, крестьян, казаков, нищих, матросов, князей, бояр. В произведениях сборника развивались темы любви к Родине, борьбы за ее независимость, человеческого счастья.
Библиотеки
Крупнейшей частной библиотекой России в XVI в. было собрание книг Строгановых.
Аникей Федорович не жалел средств на приобретение рукописных и печатных книг и после себя оставил детям более 200 томов, по тем временам богатейшее книжное собрание. Преобладали книги богослужебного характера, среди которых были отпечатанные известными издателями — Франциском Скориной, Иваном Федоровым, Петром Мстиславцем. Внук Аникея Федоровича — Никита Григорьевич имел около 500 книг, среди которых были жития святых, сборники законов, учебники, произведения духовного,
нравоучительного, публицистического направлений. Впоследствии, в XIX в., собрание книг графов Строгановых было передано ими в дар Томскому университету — старейшему высшему учебному заведению Сибири.
Библиотеку из 77 книг привез с собой в Тобольск митрополит Игнатий. Кроме церковной литературы в ней были книги по истории, лечебники, географические карты.
Мода на просвещение, установившаяся в России в 60-е гг. XVIII в., привела к росту частных библиотек. Не стали исключением из общего правила и Демидовы. Никита Никитич Демидов не только собирал, но и сам переводил книги по истории России.
Павел Григорьевич (1738—1821), славившийся своей образованностью и меценатством, имел богатейшее собрание книг на славянском и русском языках. У Прокофия Акинфиевича (1710—1786), известного своими чудачествами, эксцентричностью, была интересная коллекция книг по ботанике и архитектуре. Никита Акинфиевич (1724—1789), оказывавший покровительство ученым, писателям и художникам, выписывал все книжные новинки. Он интересовался работами по истории, философии, педагогике, экономике, любил почитать и беллетристику. После смерти Никиты Акинфиевича его сын передал почти все книги отца Выискому горнозаводскому училищу при Нижнетагильском заводе.
Центрами книгохранения выступали в XVII— XVIII вв. мужские монастыри. Книги поступали в них централизованным путем, обменивались, дарились пожертвователями, переписывались.
В 1720-е гг. в Невьянском Богоявленском монастыре насчитывалось 43 книги, из них 11 рукописных; в Верхнетурском Николаевском — 67, из которых 12 были рукописными; в Далматовском Успенском — 174, из них 34 рукописных.
Свои библиотеки сложились в старообрядческой среде. Отправляясь в тяжелое и далекое странствие, старообрядцы брали с собой не только продовольствие и самый необходимый скарб, но и увесистые тома рукописных и старопечатных книг. Древность книг была основой гарантии их правильности, отсутствия в них «никонианских новин».
Самая древняя рукопись, попавшая в руки ученых за Уралом, относится к середине XV в. Скрываясь в глухих местах от преследования, старообрядцы заводили свои школы переписчиков книг — скриптории. Переписка книги объемом 200—300 страниц занимала несколько месяцев. Переплет изготовляли из досок, обтянутых кожей, тиснением наносили орнамент. Хранение древних книг старообрядцами преследовалось, особенно при царевне Софье.
Много экземпляров погибло в ходе карательных мероприятий, которые проводил Татищев. Но, с другой стороны, именно в его руки — попала старообрядческая рукопись, содержавшая список русской летописи, сообщавшей ранее неизвестные науке факты.
К концу XVIII в. на Урале сложилось несколько библиотек как частных — у архиереев, промышленников, администраторов, священников, крестьян, так и общественного пользования — при монастырях, церквах, учебных заведениях.
Иконопись
Церковное строительство, широко развернутое Строгановыми в XVI— XVII вв., вызвало необходимость открытия иконописных мастерских. Работа мастерских была четко организована в Сольвычегодске. Столяры готовили лаки, левкащики покрывали их особым грунтом — левкасом, знаменщики наносили контуры композиции, золотильщики создавали основной фон золотого цвета. Лицевщики выписывали лики, доличные рисовали одежды и здания, травщики— пейзажи. Некоторые иконы выполнялись мастерами, приглашенными со стороны, и предназначались для господских палат.
Для икон строгановской школы были характерны утонченность и грациозность фигур: удлиненные пропорции тел, узкие плечи, тонкие руки.
Свои иконописные школы в конце XVII — начале XVIII вв. складывались в Туринске, Тобольске, Невьянске. Работы невьянских мастеров в основном приобретали старообрядцы из предпринимательской среды Урала.
Пермская деревянная скульптура
Скульптурный талант жителей Прикамья известен с древнейших времен — именно здесь была родина «звериного стиля», на капищах коми стояли статуарные изображения идолов.
Под влиянием древнерусской культуры пермская деревянная скульптура обретает новые черты. В результате взаимодействия православия и сохранившихся языческих пережитков возникает специфическое народное православие, одним из проявлений которого можно считать деревянную культовую скульптуру, оформившуюся в XVII— XVIII вв.
Простым людям, не понимавшим разницы между Богом и его изображением, было доступнее воспринимать изваянное божество. Местные резчики, среди которых были крещеные пермяки, татары, манси, пытались посвятить свое искусство прославлению Бога. Церковь с пониманием относилась к этому душевному порыву и не запрещала присутствие деревянной скульптуры на религиозные сюжеты в храмах, хотя скульптурные изображения были не свойственны русской православной традиции. Среди ваятелей-резчиков были представители местного населения: в изображениях Иисуса Христа и святых заметны характерные черты, присущие внешнему облику
представителей этих народов.
Одним из наиболее любимых сюжетов местной деревянной скульптуры был «Христос в темнице» (другое название — «Спас полунощный»). Он создавался и воспринимался с особой теплотой, т. к. напоминал верующим жертву, принесенную Богочеловеком ради спасения людей. В Христорождественском соборе Челябинска находилась деревянная скульптура Николая Чудотворца, одного из самых почитаемых святых в России. По народным представлениям, деревянные статуи покидали храм, когда этого никто не видел, чтобы исполнять ходатайские обязанности по мирским делам.
Декоративно-прикладное искусство
Тесно с иконописью было связано лицевое (изобразительное) шитье, также зародившееся в строгановских вотчинах в конце XVI в. Этот вид искусства называют живописью
иглой. После выбора ткани с гладкой поверхностью художники находили рисунок, а вышивальщицы его расцвечивали с помощью разноцветных шелковых, золоченых, серебряных нитей и драгоценных камней. Золотой фон сближал вышитые картины на религиозную тематику с творениями иконописцев.
Одним из любимых материалов мастериц был жемчуг, который добывался в северных реках в вотчинах Строгановых. Нанизанные на нить жемчужины пришивались к ткани согласно контурам изображения, иногда так плотно, что ткани были похожи на произведения ювелирного искусства. Лицевое шитье использовалось в убранстве храмов и богослужений в виде различных покровов и одежд священнослужителей. Эти уникальные произведения создавали жены и сестры Строгановых, вместе с которыми работали и наемные мастерицы.
В начале XVIII в. закладываются основы чугунного художественного литья. Первые отливки из чугуна представляли плиты для пола, горшки, заслонки к печам и другие предметы домашнего обихода. Но подлинно художественное чугунное литье возникло позднее. Его создателем стал Т. М. Сизов. Подбор состава чугуна требовал много времени и сил: отливки не должны быть слишком хрупкими. В 1760-е гг. в Нижнем Тагиле Сизовым были отлиты садовые вазы, статуи, тумбы, пьедесталы. К числу его лучших произведений относятся статуи, олицетворяющие времена года, и чаша для фонтана с декоративным украшением диаметром в 4,5 аршина.
На Каменском заводе в 1770-е гг. были отлиты уникальные чугунные ворота для Царского Села, на которые ушло 1,5 тысячи пудов чугуна.
Из меди и латуни отливали подсвечники, настенные рукомойники, шкатулки. Из Нижнего Тагила в Санкт-Петербург были отправлены листы меди для покрытия ими шпиля Адмиралтейства. Уральский металл был использован и для отливки «Медного всадника» — самой известной монументальной скульптуры России XVIII в.
В первой половине XVIII в. в Нижнем Тагиле возникает искусство росписи железных подносов и других изделий (чайников, чашек, стаканов) из металла и дерева. Местные живописцы украшали их изображениями цветов, деревьев, птиц, растительным орнаментом.
Художник Сидор Дубасников расписал знаменитые музыкальные дрожки, созданные уральским изобретателем Е. Г. Кузнецовым, украсив их портретом изобретателя и сюжетными изображениями.
Высоко ценились подносы, расписанные крепостными художника и Худояровыми: главой семейства Андреем Степановичем (1722 —1804) и его сыновьями — Федором и Вавилой. Они также изобрели прозрачный тагильский лак, которым покрывались для придания им стойкости расписанные изделия. О свойствах этого лака П. П. Бажов в одном из своих сказов говорил так:
«А лак такой, что через него все до капельки видно,и станет та рисовка либо картина, как влитая в железо… Ни жаром, ни морозом ее не берет. Коли случится какую домашнюю кислоту пролить либо вино плеснуть — вреда подносу нет. На что едучие настойки в старину бывали, от тех даже пятна не оставалось. Паяльную кислоту, коей железо к железу крепят, и ту, сказывают, доброго мастера подносы выдерживали».
В середине XVIII в. зарождается и камнерезное искусство. Обучавшийся в Екатеринбургской школе Семен Саввич Ваганов (1737—?) позже осваивал мастерство камнереза на гранильной фабрике в Петергофе. При его непосредственном участии в Екатеринбурге стали изготавливать первые вазы из уральских камней.
В 1774 г. в горной столице Урала открылась вторая гранильная фабрика. Заведующим художественной частью фабрики стал Михаил Колмогоров (1737—1789). Он руководил изготовлением уральских каменных ваз, архитектурных деталей для Московского Кремля, дворцов Петербурга и Петергофа. В 1785—1786 гг. на фабрике создавали пирамиду для Эрмитажа, подбирая для этого интересные куски минералов из различных месторождений Урала.
Автором этой работы был Иван Козмич Патрушев (1741 — ?), получивший образование в словесной и арифметической школах Екатеринбурга.
Наиболее распространенным материалом для изделий из камня стала яшма. Главным ее достоинством была разноцветная палитра: встречались камни черно-бурого, красного, розового, зеленого и иных цветов. Уникальное месторождение этого поделочного камня расположено на Южном Урале, неподалеку от Орска. Местная яшма считается особо ценной — ее называют пейзажной, потому что разноцветные узоры напоминают самые причудливые картины. Из яшмы и родонита изготавливали не только монументальные вазы и чаши для дворцов, но также табакерки, рукоятки кинжалов, сабель, вилок.
Высший расцвет уральского декоративно-прикладного искусства пришелся на следующее, XIX, столетие.
Музыка
В 1570-е гг. в Сольвычегодских владениях Строгановых закладываются основы развития богослужебного пения как профессионального искусства — усольского мастеропения. Огромную роль в обучении певцов сыграл новгородец Стефан Голыш. Расцвету певческого искусства способствовала работа книгописной мастерской Строгановых, в которой переписывались певческие сборники и тетради.
Самым выдающимся мастером Усольской школы стал ученик Стефана Голыша архимандрит Исайя (в миру Иван Лукошков). Родился он около 1555 г. в Сольвычегодске.
Природные способности обратили на него внимание Строгановых, формировавших церковный хор для фамильного собора, и юноша стал учеником Стефана. Вскоре он был рукоположен в священники строгановского домового храма — Благовещенского собора, а в середине 1590-х гг. постригся в монахи. В дальнейшие годы Исайя стал настоятелем монастыря во Владимире, который раньше был резиденцией митрополита Всея Руси и где покоились мощи святого Александра Невского, т. е. Исайя возглавил один из важнейших монастырей России.
В период царствования Лжедмитрия I Исайя какое-то время был его духовником. На Земском Соборе 1613 г., избравшем царем Михаила Романова, архимандрит Исайя поставил свою подпись первым из монастырских настоятелей сразу за архиереями. Принимал участие в избрании в патриархи Филарета (Романова).
Помимо непосредственного участия в важнейших церковных и государственных делах России, архимандрит Исайя внес значительный вклад в развитие певческого музыкального искусства. Одним из первых он решился на создание оригинальной музыкальной композиции на известные тексты песнопений, что мог позволить себе лишь авторитетный и высокоталантливый музыкант.
В 1670-е гг. среди строгановских певцов утверждается многоголосный партесный стиль («партес» —пение по партиям), что стало новым явлением в музыкальной культуре. В XVIII в. церковное пение преподавалось во всех учебных заведениях, независимо от их ведомственной принадлежности.
