Содержание статьи
В модном стиле «модерн»
«Ар нуво», «новый стиль», стиль «гимар», стиль «либерти», «югендстиль» — все это названия одного стиля, за которым в ‘России закрепилось определение «модерю». Всего несколько десятков лет — с конца 1880-х до 1910-х гг. — отдают исследователи становлению, расцвету и закату этого удивительного явления, следующего в истории искусства за реализмом и импрессионизмом.
Изысканный и утонченный «последний стиль», как его называли современники, наиболее ярко проявился в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве. Основным принципом модерна стало стремление к живой органической форме, к проявлению в силуэте, декоре, объемах непосредственной жизненной пульсации. Эти идеи были неразрывно
связаны с концепцией, господствовавшей в конце XIX в. — так называемой философией жизни, выражающей идею вечной игры, непрерывного движения и свободного развития самой стихии существования.
К концу 1880-х гг. на Каслинском заводе сложилась двойственная ситуация: с одной стороны, качество выпускаемой продукции позволяло завоевывать высокие награды на всероссийских и международных выставках, с другой — ощущалась острая нехватка новинок, отсутствие более свежих образцов художественного литья. В 1891 r. в Санкт-Петербурге было создано Главное правление Кыштымскими заводами наследников Л. Л. Расторгуева. Один из его членов — Василий Григорьевич Дружинин — вплотную занялся вопросами производства художественного литья на Каслинском заводе и расширением модельного ряда.
Будучи сам страстным коллекционером, Дружинин направил всю свою творческую энергию на пополнение эталонной комнаты Каслинского завода новыми образцами. Он обращался с заказами к петербургским скульпторам, покупал в антикварных магазинах западноевропейскую пластику малых форм, выполненную в бронзе, фарфоре, гипсе. За несколько лет в ассортименте выпускаемого художественного литья появились не только камерная скульптура, но и небольшие изящные и функциональные вещи . Это были лоточки для перьев с японскими мотивами, пепельницы и тарелочки с обнаженными женскими фигурками, а также вазочки, подсвечники и пресс-папье, выполненные в стиле «модерн».
В 1898 г. главное правление заводов получило правительственное письмо с приглашением к участию во Всемирной выставке 1900 г. в Париже. Проектом выставочной витрины, а также приобретением новых моделей занялся В . Г. Дружинин. Решение о передаче заказа молодому петербургскому архитектору Е. Е. Баумгартену и привлечение к работе М. Л. Диллон стало одним из факторов триумфа Каслинского чугунного павильона, выполненного в модном стиле «модерн».
К рубежу веков этот стиль имел уже вполне сложившиеся черты, некоторые из них стали общемировыми, другие же интерпретировались в соответствии с определенными национальными традициями — гибкость модерна позволяла уживаться с самыми различными тенденциями. Эта «Примиряющая» способность стиля и была использована архитектором в декоре чугунного павильона.
Кроме того, им была подготовлена модель для двух парных канделябров, на подлинных фотографиях Каслинского павильона на Парижской выставке 1900 г. прекрасно видно, что они украшают парадный вход в павильон.
В канделябре Е. Е. Баумгартен повторил основные орнаментальные приемы убранства павильона.
Так, например, крылатые драконы с рельефов верхнего и среднего ярусов, которые очень близки изображениям русского Симаргла-Переплута — священного крылатого пса, охраняющего семена и посевы от зверья, — являются держателями для свечей в канделябре. В Екатеринбургском музее хранится только одна отливка, что, к сожалению, не позволяет восстановить облик павильона того времени в мельчайших подробностях.
В русском стиле выполнены произведения неизвестных авторов, выпускавшиеся на Каслинском и Кусинском заводах на рубеже XIX — ХХ вв.: «Рамка в русском стиле» ( 1914) , «Полочка ажурная для полотенец» (начало ХХ в.). Одним из лучших образцов является ажурное, украшенное четырьмя поясами резной «плетенки» «Блюдо в русском стиле» (1914) , право на тиражирование которого в Каслях было приобретено у кусинского мастера Ф. О. Васенина. Нужно упомянуть, что отчасти благодаря ему на Кусинском заводе сложился свой, отличный от каслинского, ассортимент художественного литья.
Выпускник Строгановского училища, один из подлинных уральских «самородков», первый профессиональный скульптор Кусы, вышедший из рабочей среды Ф. О. Васенин прекрасно владел стилистическими приемами разных эпох, в том числе и стилем «модерю>. Им было создано более двух десятков произведений для тиражирования в чугуне
на Кусинском заводе, около половины из них — шкатулки. В стиле «модерн » выполнена шкатулка «Цветы и насекомые» (начало ХХ в.), она имеет прямоугольную форму с рельефным изображением на крышке нескольких роз, под которыми расположена паутина с мухой и паучком.
Сочетание высокого и низкого рельефа на гладкой поверхности, создающее мягкую игру света и тени, тонкая отливка и мельчайшая проработка деталей делают крышку подобной мастерски выполненному графическому произведению.
На рубеже XIX — ХХ вв. Кусинский завод вполне успешно конкурировал по качеству с художественным литьем Каслей. По инициативе управляющего Ч. В . Панцержинского из столицы в Кусу присылали произведения декоративно-прикладного искусства, сделанные в стиле «модерн» из бронзы, меди, стекла, шпиатра и фарфора, которые затем переводились в модели для чугунного литья. Право тиражирования приобреталось и у русских скульпторов, к примеру, ваза «Лежащие нимфы» ( 1908 — 1914) отлита с произведения А. В. Пащенко.
В 1860-е гг. Европа переживает бум увлечения восточной культурой, интерес к которой сохранялся до конца XIX в. Японская графика инициировала пристальное внимание к мотивам волны, воды, моста, лодки, которые ранее не входили в сферу предпочтений европейских мастеров. В художественный оборот были вовлечены и постепенно стали своеобразными приметами нового стиля такие виды флоры и фауны, как насекомые, пресмыкающиеся, ракообразные, водоросли, водяные лилии. Данью моде на все японское является целая серия лотков неизвестных авторов, выпускавшихся на Каслинском заводе: «Лоток в японском стиле» ( 1912), «Японская деревня» ( 1904), «Утки» ( 1914) , «Японский дом» ( 1904) .
Восточные мотивы прослеживаются и в пепельнице «Две купающиеся женщины» ( 1905), а также в отлитых на Кусинском заводе пепельницах «Ласточка на листе ландыша» (1905) и «Воробей на листочке» (конец XIX в.). «Ваза с веткой, дятлом и лягушкой» ( 1901 ) также отражает европейское увлечение восточной культурой, умеющей заострять внимание на ничем не примечательных представителях флоры и фауны, находить подлинную красоту в малом и незначительном. На ровной поверхности вазы с круглым низким туловом и узкой вытянутой шейкой расположены устремленный вверх изгибающийся стебель тростника с пушистой метелкой на конце, маленькая лягушка и сидящая на пне птица зимородок.
Сочетание абсолютно гладкой поверхности с объемными фигурками создает необходимый эффект контраста тихой глади пруда и обычной жизни, протекающей на его поверхности.
Зачастую образцами для чугунных отливок служили произведения западных авторов из бронзы, фарфора, олова и при создании модели небольшой скульптуре придавалось функциональное назначение. Так, и «Бог монет Лю Хай, сидящий на жабе» (начало ХХ в.) в умелых руках каслинских мастеров стал коробочкой, а не просто замысловатой интерьерной вещицей в модном стиле «модерю».
Нужно отметить, что подобные «секреты» были очень популярны как на Каслинском, так и на Кусинском заводах еще с середины XIX в. — скульптурные группы и статуэтки при ближайшем рассмотрении оказывались чернильницами, шкатулочками, подчасниками. В данной работе Лю Хай (Лю Хар, Лю Хай-чжань) — бог монет в даосской мифологии — традиционно предстает обрюзгшим мужчиной с распущенными волосами, сидящим босиком на трехпалой жабе. Превосходное качество отливки передает все характерные особенности бугристой жабьей ш куры и гладкой человеческой кожи, а тончайшая проработка улыбающегося лица старика восхищает мастерством чеканщика.
В эпоху модерна декоративная сущность орнамента выходит на первый план, стилизация мотивов флоры и фауны становится в искусстве формообразующей. Постепенно складывается ряд своеобразных клише, включающих в себя растения и животных, нагруженных дополнительным символическим смыслом. Например, любимые цветы ар нуво —
орхидеи, лилии, кувшинки — знаменуют смерть, трагедию; колокольчики — желание; подсолнухи — горение, жажду жизни. Женщина воспринимается как стихия и становится
одним из главных образов стиля .
Весьма эффектным и изысканным произведением с подобными мотивами является канделябр «Флора>> ( 1904) , выполненный по модели М. Л. Диллон. Изогнутая обнаженная женская фигура, обвитая стеблями и листьями, подобна цветку в букете ирисов. Пожалуй, ни один из цветов не обладает таким разнообразием смыслов и значений: в древнем Египте он был символом красноречия, в греческом искусстве обозначал радугу (по имени богини Ириды), в Японии — воинский дух, в арабском мире — скорбь, в средневековой Европе — цветы страдания и любви Девы Марии.
Грациозный стебель, изысканная окраска и прихотливая форма бутона сделали ирис одним из самых любимых цветов художников модерна. Канделябр был создан М . Л. Диллон на рубеже веков, на пике творческой карьеры скульптора, в тот наиболее плодотворный период , когда она обращалась к стилистике модерна. Канделябр, как и горельеф «Птицы радости и печали», и скульптура «Дракон», был заказан В . Г. Дружининым для выставочной витрины Кыштымского горного округа для Всемирной художественно-промышленной выставке в Париже 1900 г.
Выполненный специально для воплощения в чугуне, он предназначался для отливки на Каслинском заводе и сразу вошел в число лучших образцов его художественного литья.
Прирожденное чувство декоративности, удивительное умение найти выразительный силуэт и ритм, придать линиям плавную текучесть позволили Диллон создать образец «чистого» модерна. Изящество и тонкость исполнения всегда привлекают внимание зрителя к этому поистине прекрасному произведению.
Возврат к мифологическим персонажам и аллегорическим мотивам населил мир модерна чудесными существами, воплощающими стихии воды, воздуха, земли и огня, женщинами — растениями, русалками, нереидами, кентаврами, фавнами. Едва намеченный, словно набросанный карандашом, тонкий рельеф обнаженной женской фигуры, в томной позе раскинувшейся на волнах, подчеркивает овальную форму произведения Ж. Гарнье «Спящая наяда» (1914) .
Любовное томление, страсть, экстатическое состояние человека неизменно притягивают художников модерна, неслучайно мотив поцелуя становится у них весьма распространенным (пепельница «Первый поцелуй» (1947), декоративная тарелка «Свидание» (конец XIX в.).
Стиль эпохи рубежа XIX — ХХ вв., порожденный социальными, экономическими, политическими и философскими изменениями в Европе и в России, был, безусловно, нацелен на современность и устремлен в будущее, но одновременно он бежал от действительности в прошлое, в экзотику, во вневременную красоту.
